Отчизне не изменяют

  Сословий всяких, привилегий масти,

  Все Божьи значит честные сыны!

  Крест поцелуй и Богу помолись ты,

  Не брать пример с тех баб что голосили,

  Под флагом красным цвета спелой вишни,

  Дерись во славу матушки-России!

  Дарья повысила до предела тембр голоса, и тут же замерла. Голое тело Васьки шевельнулось, и послышался слабый, детский голосок:

  - Ну, ты и разоралась Дарья! Да твой глас, как у Архангела и мертвого подымет!

  Девочка прервала затянувшуюся песенку и нервно закашляла, а прочие партизаны стали с горячим рвением креститься. Послышались возгласы:

  - Покойник воскрес... Эта девочка святая!

  Молодой командир поторопился их успокоить:

  - Никакого чуда нет... Просто мальчишка был в состоянии каталепсии: очень похожем на смерть. Когда нет дыхания, не прощупывается пульс, а само тело холодеет.

  Васька в ответ пробормотал:

  - Я видел преисподнюю и возвышающийся над нею рай... Это было так чудесно!

  Дарья наклонилась над Василием и поцеловала его сначала в исцарапанный лобик, а затем и в губы, пробормотав:

  - Говори! Еще раз заклинаю, говори!

  Васька кашлянул и попытался встать, пустой живот еще более провалился, но силы покинули измученного мальчишку и, по телу прошла судорога. Женщина-партизанка подскочила к юному пионеру и потянула ему флягу с молоком:

  - Попей немного! Ну, потяни!

  Василий судорожно глотнул. Молоко еще не успело скиснуть и легко вливалось пересохшую глотку. Правда глотать было больно, и мальчик закашлялся, но все-таки пару раз глотнул. Побледневшему, словно обтянутому кожей лицу стали возвращаться краски. Васька поднял руку и взял тоненькими пальчиками флягу. Женщина помогла мальчишке приподняться, и юный разведчик сделал еще несколько глотков, после которых кожа лица окончательно порозовела. Васька, улыбнувшись, произнес, еще слабым, но уже вполне уверенным голосом:

  - Мы Рысевы порода живучая... Мой дед двадцать лет провел на царской каторге в Сибири, да еще и заполярным кругом, а до сих пор живой и похоже здоровый. Так что не волнуйтесь, я выживу, и уже завтра возьмусь за оружие.

  Дарья погладила мальчишку, своей мозолистой рукой по волосам, тихо спросив:

  - А когда тебя пытали, было больно?

  Васька огрызнулся:

  - Ну, что за детские вопросы? Разве может быть пытка без боли? На то она и пытка! Может сама испытать.

  Дарье вдруг показалось, что к её загорелой коже приложили раскаленное железо и босоногая девчонка ойкнула:

  - Нет, не надо!

  Василий, несмотря на пребывание между жизнью и смертью не утратил своей наблюдательности:

  - У тебя на руках свежие мозоли... Ты, где была.

  Вместо девчонки ответил махорочный дед:

  - Мы её на лесопилку присвоили. Рубанок, подача досок, прочие работы, не требующие высокой квалификации. Надо было занять все свободное время у девочки, чтобы не было времени на глупости.

  Василий хихикнул:

  - Вот я тоже заметил на её волосах и лохмотьях опилки. Тяжело ли тебе было Дарьюшка?

  Девочка, опустив глаза, ответила:

  - Очень тяжело... Работа по шестнадцать часов в сутки... Кормежка хлеб, жиденький даже без запаха мяса суп, с картофелем... Иногда правда молоко давали, и чуть-чуть меда. Но самое главное устаешь жутко. У меня до сих пор все тело ужасно болит, мышцы как сводит. И вообще не знаю, зачем меня отправили на лесопилку, вкалывать на фашистов и их приспешников Бандеровцев.

  Васька тихо рыкнул:

  - Вот изверги, разве мало её и без того страданий...

  Старший дедок спокойно, затянувшись табачным дымом, ответил:

  - Работа она облагораживает человека и делает его сильным. Девчонка получила нужную в военное время закалку и поработала в том числе и партизан. Да и кое-какие навыки её еще пригодятся и в мирной жизни. Небось, у неё и четырех классов образование нет?

  Босоногая Дарья возразила:

  - Да нет - семь классов, я полностью окончила. Поступила в восьмой. Вот немецкий и английский языки в совершенстве знаю.

  Дедок сразу же насторожился, даже с такой силой сжал железными зубами самокрутку, что перекусил её конец и огонек упал в траву. "Седая борода" просипела:

  - Так ты еще нацистская шпионка, немедленно связать...

  Васька жестко прервал детка:

  - То и меня арестуйте. Я по немецкому шпарю лучше немца... Как это говорят - русская свинья!

  Молодой командир успокоил всех:

  - Конечно, мы должны знать язык своих врагов, с которыми возможно нам предстоит сражаться еще не один год. И это позор, если кто немецкого не знает, а значит, не сможет воспользоваться этим знанием, для обмана фрицев. Короче говоря, отнесите мальчишку в дом, и пусть обработают его раны. Я вижу, что он быстро восстановится.

  Василий вдруг тяжело вздохнул:

  - Да в дом... Что-то в голове тяжело, нужно поспать...

  Мальчику командир дал кусочек домашней колбаски, которую мальчишка запил остатками молочка из фляги. После чего Василий окончательно отключился и не чувствовал как его несут на носилках к ближайшей, партизанской хате.