Отчизны выполняя приказанье

Свыше десяти партизанских отрядов, десятки диверсионных групп ушли в июле и августе из Киева, чтобы помочь армии в ее битве за Киев. Десятки отрядов. Все они стояли насмерть в боях с фашистами. Был убит командир 1-го полка Емельян Чехов. Тяжелораненого командира 2-го полка Виктора Щедрина замучили гестаповцы у Черкасс. Вражеская пуля, пробив партбилет, сразила комиссара Харьковского отряда Аркадия Брауде. Погиб в бою командир отряда «Победа или смерть» Степан Осечкин. Остатки отрядов разбились на группы, ушли в подполье, а отряд донецких комсомольцев под командованием ветерана Ивана Боровика и лейтенанта Василия Ушакова ушел в первый в истории партизанского движения Великой Отечественной войны рейд по оккупированным областям Украины, Белоруссии, России. Только два месяца смогли продержаться отряды в непосредственной близости к фронту, уничтожая врага вблизи его собственных боевых порядков. Много полегло тогда украинских партизан, но дело свое киевские отряды сделали. Полковник Строкач сознавал, что на их опыте будут учиться новые и новые отряды, потому что партизанские отряды могут быть уничтожены, но партизанское движение народа — никогда!..

Чекисты под командованием Тимофея Строкача отходили из Киева последними, когда уже взрывались мосты через Днепр. На левом берегу сводный полк НКВД объединился с подразделениями 41-й стрелковой дивизии. Командование было общее, а руководить полком в бою поручили Тимофею Строкачу.

Гитлеровцы знали, где сражался полк чекистов, и поэтому прилагали все усилия, чтобы разгромить полк и захватить «энкаведистов» в плен.

Особенно тяжко стало под Харьковцами.

Зажигательными пулями из пулеметов была подожжена солома, разбросанная по полю, полк оказался в огненном кольце.

— Сдавайтесь! — кричал в рупор переводчик из фашистских шеренг. — Гарантируем жизнь!..

— Сдавайтесь, чекисты-энкаведисты! Даем срок!.. — прокричали фашисты еще через минуту.

— Передать всем: приготовиться к атаке! — приказал Строкач. — Пока над полем стелется дым…

Вокруг смерчем полыхал огонь, дым закрывал горизонт. Строкач поправил свою зеленую пограничную фуражку, проверил, посередине ли звездочка, туже затянул ремень, одернул гимнастерку и поднял маузер, добытый еще на Дальнем Востоке.

— Вперед! За Родину!..

И случилось непредвиденное противником. За полковником Строкачем поднялись 300 красноармейцев и чекистов. С возгласами «Ура!», «Вперед!» они стреляли на ходу, кололи врагов штыками, били фашистов саперными лопатами. Каждый дрался за двоих, за троих. Противник психологически не был готов к такой схватке.

Вражеское кольцо прорвано. Уставшие бойцы припали к земле. Лег и полковник. В небе загорались звезды. На западе пылало небо. Там горел оставленный советскими войсками Киев…

Не раз еще пришлось Строкачу в те дни поднимать в атаку своих товарищей-бойцов. На груди у полковника — значок депутата Верховного Совета СССР, медаль «20-летие РККА» и орден Красной Звезды. На лице пятна от ожогов. Пули пока что щадили его, а раз так, то он жил, дрался и вел за собой красноармейцев и чекистов на очередной прорыв. Один из бойцов-танкистов после боя обратился к нему:

— Я из мотомехкорпуса, воевавшего под Бродами в первые четыре дня войны. Много прошел и много видел с тех пор. Но чтобы нас, рядовых, вел в рукопашный бой полковник, я еще не видел. Старшие лейтенанты — те водили.

— Что ж удивительного? Старших лейтенантов в нашей армии намного больше, чем полковников, — ответил Строкач.

Дальше идти ротами или даже взводами было рискованно. Пробиваться вместе значило потерять всех. Было принято решение продолжать путь к линии фронта мелкими группами.

23 сентября 1941 года группы чекистов и красноармейцев строем проходили мимо полковника. Тимофей Амвросиевич отдавал честь этим мужественным солдатам сорок первого года. Они шли, равняясь на полковника. Шли, зная, что им предстоит далекая и тяжелая дорога.

Это был смотр духа прошедших сквозь тяжкие бои людей. Строкач знал, что те товарищи, которым посчастливится выжить, непременно снова придут к Днепру, пойдут дальше, в логово фашизма. Так будет!..

Проходят группа за группой. Строкач опустил руку. Последние красноармейцы исчезли за деревьями в вечернем полумраке…

«…Из всех товарищей я, наверное, был наиболее осведомлен об обстановке, создавшейся к началу выхода из Киева. Не многие также понимали, что вопрос решит сила оружия и нервов, жизнь, спасенная боем, или смерть на поле боя. Сообщая сотрудникам наркомата о приказе сдать Киев, я подумал: «Многим из нас осталось жить последние дни и часы, потому что будущие бои без жертв немыслимы…» Так и случилось. Многие из товарищей-чекистов через несколько часов, через несколько дней погибли смертью храбрых.