Читаем Отдай мою кровь полностью

Отдай мою кровь

– Мужчины – они как дети, – вещает Альма Арсеновна, – нуждаются в опеке и руководстве. Но все это нужно делать тонко, ненавязчиво, незаметно. Возьми, к примеру, Альфредыча. Он со мной по многим вопросам советуется, в первую очередь – по кадровым, потому что я все про всех знаю. Хоть и невысоко сижу, зато далеко гляжу, все вижу и все про всех знаю. Но я ему никогда своего мнения не навязываю. Делаю так, чтобы он сам к нужной мысли пришел. Здесь намекну, там подскажу… И ему не обидно, и мне приятно!

– Альмочка Арсеновна, вы такая умница! – лицо Маши светится восхищением. – Удивительно, что с вашим министерским умом, вы работаете секретарем! Нет, это очень нужная работа, но…

– Попробуй курагу, – предлагает Альма Арсеновна, пододвигая к Маше одну из вазочек. – Это «кандак», сахарный абрикос, подруга из Ташкента прислала. На вид не смотри, на вкус пробуй. На вид вообще никогда не смотри, у мужчин особенно. Бывает посмотришь – орел! Коршун! А на проверку – г…о в тряпочке… Вай, прости, что за столом такое слово сказала! Но если у мужчины характера нет, то как о нем еще можно сказать?

Маша пробует курагу на зуб и недоуменно смотрит на Альму Арсеновну – курага не жуется.

– За щеку клади и соси, как леденец, – советует та. – Через полминуты во рту райский вкус будет! А удивляться не нужно. Я люблю, чтобы со мной считались, хочу определенное положение занимать, но при этом не хочу играть во все эти аппаратные игры. Подставы, интриги, рокировочки-херовочки – это не мое! Зачем мне вся эта грязь, э?! Поэтому и сижу в секретаршах. И уважение имею, и спокойствие, и стабильность. Альфредыча в любой момент снять могут. Начальника всегда есть за что снять, было бы желание. А я останусь на своем месте. Уже двух главных врачей пересидела и еще десятерых пересижу, чтоб им пусто было! Ну как? Вкусно?

– М-м-м! – Маша закатывает глаза и качает головой. – Божественно!

Обе делают по маленькому глоточку кофе.

– А что, у Романа Альфредовича положение шаткое? – словно бы между прочим интересуется Маша.

Альма Арсеновна многозначительно поигрывает бровями.

– Я слышала, что у него не складываются отношения с новым областным министром, – продолжает Маша. – И вроде бы…

– Этот Недригайлов – тот еще гётверан! – возмущенно говорит Альма Арсеновна. – Миллионами разбрасываться привык, а копейки там-здесь пытается экономить! Надумал наше отделение переливания крови закрыть! И не только наше… Мол, лучше иметь один крупный центр крови в областной больнице, чем несколько мелких отделений. А Альфредыча на этом замкнуло, чисто из-за принципа! Я ему пару раз сказала: «Плюньте и забудьте – одной головной болью меньше!». Но ему же обидно. Мужчины – плохие политики, джа̀ным, потому что у них амбиции всегда доминируют над логикой. Отделение он отстоял, а отношения с начальством испортил. Вот так-то, э!

– Может, у него с заведующей отделением роман? – предполагает Маша.

– Что ты говоришь?! – Альма Арсеновна пренебрежительно машет рукой. – Они друг друга стоят, в том смысле, что Альфредыча женщины не интересуют, а ее – мужчины! Вай, забудь – я тебе ничего не говорила! Нет, это просто дурацкий мужской принцип – кто посмел отобрать мою игрушку?! Далась ему эта кровь! Да, конечно, из областной больницы ее заказывать немного хлопотно, но зато никакой другой головной боли нет! Каждый проверяющий непременно в это отделение суется, и вообще… – она снова машет рукой. – И жалобы на заведующую постоянно сыплются! Не только нам жалуются, но и в министерство…

– Грубиянка? – понимающе спрашивает Маша.

– Идиотка! – фыркает Альма Арсеновна. – Работу организовать не умеет. То кто-то без очереди пролезет, то крови возьмут больше положенного… А какой бардак у нее в документации?! Невообразимый, э! Человек явно не на своем месте. Другой давно бы попер ее с заведования, но Альфредыч добрый… Доиграется в доброту до того, что его первого попрут, помяни мое слово.

– Может, у него свой интерес…

– Какой там интерес?! – Альма Арсеновна кривит лицо. – Это в гинекологи или урологии может быть интерес, а в крови какой? Там же не врачам деньги платят, а наоборот – тем, кто кровь сдает. Давай, переворачивай свою чашку, только думай в этот момент о том, что у тебя на сердце лежит! Не бойся, я мысли читать не умею!

«Актриса – это не призвание, – думает Маша, переворачивая чашку. – Актриса – это судьба!».