Отдай мою кровь

Закончив разговор, Раймонд Ренольдович подходит к комоду, кладет на него телефон и продолжает партию, играя и за белых, и за черных. Ходы следуют один за другим, на обдумывание тратится не более двух-трех секунд. Поставив мат черному королю, Раймонд Ренольдович аккуратно кладет его на доску и тихо говорит:

– А́кта эст фа́буля.[4]

Верхний Сволочок, 20 февраля 2019 года, пятница, 05:40

Маша стоит у перил и смотрит вниз. Голову она повязала мешком и, вдобавок, накинула капюшон. Руки спрятаны в карманы куртки. Маше холодно – губы посинели, зубы стучат, но она не уходит.

– Что с тобой? – интересуется вышедший из комнаты Алексей.

– Готовлюсь встречать рассвет, – Машины зубы начинают часто постукивать друг о друга. – Люб-блю эт-то дел-ло.

– Рассвет будет около восьми часов, – Алексей смотрит на наручные часы со светящимся циферблатом. – А сейчас без семнадцати шесть.

– Машины, – говорит Маша, продолжая смотреть вниз.

– Что – машины? – не понимает Алексей.

– Внизу – машины! – Маша переводит взгляд на Алексея. – А в машинах аккумуляторы. В моем телефоне хорошая батарея…

– Связи все равно нет, – отвечает Алексей.

– Мне бы хоть десять процентов подцепить… – Машин взгляд становится умоляющим. – Хоть несколько фотографий сделала бы…

– Предлагаешь спуститься и зарядить телефончик? – усмехается Алексей.

– Я сама сп-пущусь. Ког-гда свет-тлее ст-танет. А т-ты сверху смот-три и к-кричи если что. Лад-дно?

– Прохладно! – Алексей берет Машу под руку и ведет в комнату. – Я не позволю тебе так рисковать…

Маша останавливается и резким движением вырывает руку.

– Я не ребенок и ты мне не папочка! – зло говорит она. – Захочу и выйду! А если тебе до лампочки моя безопасность, то можешь не дежурить – переживу как-нибудь!

– Мне-то как раз твоя безопасность не до лампочки! – Алексей повышает голос. – И я не позволю тебе рисковать жизнью! Если эти твари не сожрут тебя во время зарядки телефона, то наверняка сделают это, когда ты попытаешься их сфотографировать!

Маша зябко передергивает плечами и заходит в комнату. Алексей входит за ней, закрывает дверь и прислоняется к ней спиной. Маша садится в кресло, поджимает ноги и обхватывает колени руками.

– Не могли они тут плед завести, – ворчит она. – Никакого представления о комфорте.

– Ничего, – говорит Алексей. – Потерпим! Если не сегодня, то завтра это закончится. Найдут на них управу!

– В том-то и дело, что закончится, – грустно говорит Маша. – Сюда хлынут журналисты…

– Мария Сергеевна! – Алексей снова повышает голос и переходит на официальный тон. – Я не позволю вам выйти отсюда до тех пор, пока с мертвецами не будет покончено. Сейчас имеет значение не то, кто из нас главнее, а то, кто из нас умнее!

– Получается, что мы зря…

– Да – зря! – Алексей почти кричит. – Надо было ехать в Москву к шоколадкам или сидеть в Твери! Все! Финиш! Я больше не намерен потакать твоим капризам! Можешь сказать отцу, чтобы он меня уволил! Мне плевать!

Не зная, как еще можно выразить свои эмоции, Алексей топает ногами.

– Лешик, попей водички, – мягко советует Маша, на которую истерика товарища не произвела никакого впечатления. – Маленькими глоточками, это успокаивает. Или выйди охладись. Только не ори так, не привлекай внимания. Мне не нужно, чтобы у башни собралась толпа…

Алексей закрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов.

– После того, что было, мы с тобой уже не просто коллеги, а друзья, – вкрадчиво продолжает Маша. – Друзей не подставляют, на друзей не стучат, так что если даже ты меня поколотишь, я не стану жаловаться отцу…

– Честно говоря – очень хочется! – признается Алексей. – Разложить на кресле попой кверху и вразумить ремнем!

– Если тебе очень хочется, то я не против, – говорит Маша. – Опять же – хоть согреюсь немного. Кстати говоря, мог бы не стоять столбом, а сесть рядом, – Маша сдвигается влево, освобождая место для Алексея. – Было бы теплее…

– Ты меня этим не проймешь! – Алексей продолжает стоять у двери. – А одной тебе камень от двери не убрать. А я тебе помогать не стану. Так что прими реальность такой, какой она есть и смирись.

– Я не люблю смиряться, – Маша виновато улыбается. – Не научилась. Мой девиз: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас».

– «Пусть старая джинса давно затерта до дыр», – поет Алексей, изображая руками игру на гитаре. – «Пускай хрипит раздолбанный бас»…

– «Не стоит прогибаться под изменчивый мир», – подхватывает Маша. – «Пусть лучше он прогнется под нас. Однажды он прогнется под нас!»[5] Лешик, а ты классно поешь, когда хочешь.

– Это был мой ответ, – в голосе Алексея появляются металлические нотки. – Я тоже не собираюсь прогибаться под изменчивый мир твоих сумасбродств! Делай что хочешь, но я выпущу тебя отсюда только тогда, когда буду уверен в твоей безопасности! Мужик сказал – мужик сделал!

– Ты не рыцарь! – Маша презрительно фыркает.

– Нисколько, – соглашается Алексей.

– Ты мне не друг!

– Тебе виднее… – Алексей с деланным равнодушием пожимает плечами.