Отдай свое сердце

Шёпотом прошу Энджи сделать их именными, подавая ей сложенную в виде упаковки бумагу. Хочу остаться и посмотреть, как рождается такая красота. Сама я не скажу, что бездарность в художественном творчестве, но оно никогда не стояло у меня в приоритете. А вот посмотреть, как у других практически из ничего получается нечто, я всегда рада.

Энджи не торопится приступать. Ладно, как-нибудь в другой раз. Переключаюсь на изучение книг на полках близнецов.

Минут через десять она сигнализирует, что всё готово. Рамка, имя, пиратские атрибуты и мордашка каждого из мальчишек в бандане с черепом и костями. Даже если бы не было подписано имя, я бы сумела их различить: Энджи виртуозно подчеркнула характерные особенности сыновей.

Показываю ей два больших пальца. Трясёт головой, типа, что за глупостями мы занимаемся.

Всё по плану, дорогая, к тому же, когда обнаружился такой талант!

Расходимся. Я к себе, нужно обдумать дальнейшие действия в свете пополнившихся знаний о близнецах, да и Энджи теперь просто так не отвертится. Энджи – к себе.

Через пару часов вздрагиваю от криков и торжествующих возгласов. Герои! Решаю сократить путь через мансарду, уж очень хочется полюбоваться на лица победителей. Наши комнаты располагаются подряд. Сначала спальня близнецов, затем моя и последняя – Энджи. Уже практически поравнявшись с входом в комнату мальчишек, ловлю движение у двери Энджи.

Ну уж нет, активный участник всегда должен получить свою долю славы! Быстро подскакиваю, хватаю за руку, буквально тащу за собой. Энджи показательно упирается, но идёт. Даже не сомневаюсь: если бы она не хотела, я бы не сдвинула её ни на миллиметр.

Физическая подготовка мамы близнецов слегка меня напрягает. Я уже была свидетелем нескольких моментов, когда из-под внешности модели вдруг показывались навыки и умения как минимум бойца спецназа. Что-то подсказывает, что пять моих подтягиваний на турнике не произведут на мальчишек большого впечатления в свете того, что может продемонстрировать их мама. Но это всё потом, а сейчас – да-да-да!

Фёдор стоит над картой, внимательно её разглядывает и, водя по ней пальчиком, медленно, по слогам читает название местности. Вторая рука прижимает к груди всё еще не вскрытый призовой пакетик. Петя же, наоборот, развалился на кресле-подушке, вкушая честно найденное сокровище.

Сердце замирает. Дети в таком возрасте нечасто обращают внимание на мелочи. В связи с чем мои опасения, что труды Энджи останутся незамеченными, имеют под собой все основания.

Однако открытый пакет с цукатами лежит у Пётра на коленях. В его правой руке зажата яркая долька уже откушенного манго, а левой он держит обёртку, с восторгом разглядывая свой стилизованный портрет.

Мгновение, и они уже висят на мне, выкрикивая одобрения по поводу удавшейся забавы, предлагая продолжить в том же духе и делясь подробностями поиска «сокровищ».

Федя тянет меня к карте, а я прицепом прихватываю Энджи.

– Отличная карта получилась? – интересуюсь ещё раз.

– Она замечательная! Как настоящая! – восхищённо произносит Фёдор, бережно касаясь её ладошкой.

– Спасибо маме! – улыбаюсь я, выпихивая Энджи вперёд.

Молчание. Фёдор взирает на неё озадаченно и с недоверием. А маленький тролль Петька, выждав пару мгновений, демонстративно сминает обёртку и одним прицельным броском отправляет её в мусорную корзину.

Твою ж мать! Мама, прости!

Энджи отпихивает меня с дороги, выбегает из комнаты.

«Держи себя в руках. Не форсируй события, – напоминаю я себе. – Пусть всё идёт своим ходом».

– Ну что, Пётр и Фёдор, поговорим? – да, у меня, похоже, качественный прорыв в ледяных интонациях… и лицо Паши перед глазами.

– Ругать будешь? – хмуро интересуется Пётр.

– За что? – притворно удивляюсь я.

– За Энджи, – оба хором.

Разговор длится минут пятнадцать, не больше. В форме ответов и вопросов, причём с обеих сторон. Отмечаю, что всё-таки с близнецами действительно легко. У меня со многими взрослыми не получалось так продуктивно беседовать.

Не сдерживаюсь, крепко обнимаю сначала Федю. Возмущённое ворчание Пётра, и он тоже получает свою порцию обнимашек .

Самое сложное в моей работе – держать под контролем чувства. Позволишь себе чуть больше, и будь готова к невыносимой боли, когда наступит время уходить. Потому что освободить сердце, уже ставшее частью другого, близкого и родного – задача не из легких, а порой и из неразрешимых

Очередь Энджи.

Стучусь в дверь, надеясь, что она у себя, а не сбежала в сад или, наплевав на запрет Ба, свалила из дома. Тишина. Не заперто. Вхожу. Знакомая картина: Энджи «в домике». Сочувственно поджимаю губы. Подхожу, присаживаясь на кровать. Реакции нет.

– Энджи, прости меня, – говорю искренне. – Иногда я забываюсь, и начинаю считать себя самой умной и всемогущей. Знаешь, это такое приятное чувство, что ему трудно противиться. А когда судьба вновь щёлкает меня по носу и показывает, как я самонадеянна и безответственна, только тогда я вспоминаю, что уже обещала себе не делать подобных вещей.

Молчание.