Отдел 15-К

Колька довольно покрутил головой – так этому мордатому генералу и надо. Защитник, блин, Родины. По багровой щекастой роже видно, что он одну только Родину защищает, ту, на которой его коттедж стоит и иное имущество, пусть даже и записанное на жену. А всю остальную часть Отчизны он с радостью либо продаст, либо сменяет на что-нибудь для себя полезное, но жизнь за нее уж точно класть не станет. Оно и понятно – это же бесплатно, то есть – невыгодно…

Этот визит Илюшкина закончился так же, как и прошлый – наверху погромыхал его голос, а минут через пятнадцать вниз по лестнице спустился сам генерал, опять бордовый от распирающего его гнева и с выпученными глазами.

Около двери он развернулся, обозрел вновь вытянувшегося Кольку и посоветовал ему:

– Ищи себе новое место службы, сынок, поскольку эту дыру я скоро бульдозерами с землей сровняю. А Ровнина вашего я «закрою», причем на такой срок, что мало ему не покажется. Он думает, что со мной, с Илюшкиным, вот так можно разговаривать и это ему сойдет с рук? Мы, старые служаки, народ простой – коли нас не уважил, будь готов к тому, что зубы в горсть собирать придется!

И разъяренный военный покинул отдел.

– Как бы он и впрямь не насвинячил Олегу Николаевичу, – почесал затылок Колька.

– Да ну, пугает только. – Тит Титыч снова стал видимым. – Те, которые стращают, они не опасны, это как собаки, что телегу облаивают. Пес лает – а телега едет. Вот кабы он с улыбочкой с нашим Олегом Николаевичем попрощался, да таким же макаром тихонько отсюда вышел – вот тогда бы страшно было. А этот, он как самовар – пыхтит, пыхтит, а что толку… Разве только что удар его хватит, но это вряд ли. Такие как он, по земле долго ходят, на беду хорошим людям.

– Да и как он нашего шефа закроет? – раздался голос Германа, который неслышно подошел к Колькиному столу. – Кабы этот барбос по внутренней службе шел, ну или хотя бы по налоговой линии – тогда ладно. А армейские нам по барабану.

– Я за Олега Николаевича волнуюсь, – пробурчал Колька – Не за себя.

– Ну, полагаю, что он свои проблемы решит сам, – заметил Герман. – А ты, мой юный друг, собирайся, хорош тебе архивную пыль глотать да нормативку изучать. Нынче тебе при моей особе в качестве верного оруженосца состоять. Ох и хлебнешь ты сегодня со мной вольного воздуха практических занятий! И место-то нам какое нынче для выезда перепало, а?

– Какое? – Колька от любопытства аж глаза выпучил.

– У, брат! – Герман зажмурился, вроде как от удовольствия. – Мы едем в «Склиф»!

– Батюшки-святы! – всплеснул руками Тит Титыч. – Никак, опять масоны?

– Какие масоны, Титыч? – хохотнул Герман – Откуда им взяться? Серьезные «вольные каменщики» вымерли уже давным-давно, как мамонты. А те, которые остались, это не масоны, а так… Они что-то вроде геральдических контор, которые за небольшую денежку тебя хоть князем, хоть герцогом сделают. Шапито, одним словом.

Колька не стал дослушивать диалог оперативника и призрака, метнулся за курткой и шапкой, сунул ноги в сапоги, лязгнув дверцей сейфа, достал из него пистолет и запасную обойму (в очередной раз подивившись простоте местных нравов. Впрочем, он уже начал понимать, что в этом доме пропасть просто так ничего никуда не может) и встал у входной двери, ожидая Германа.

– Так что, Титыч, бросай ты свои давно устаревшие воззрения, – назидательно закончил свою тираду оперативник. – Нет никаких масонов в наше время.

– Не говори «гоп», – посоветовал ему старик и истаял в воздухе.

– Не переубедишь его, – махнул рукой Герман. – Они тогда, в девятнадцатом веке, знали только трех основных врагов – масонов, Кадудаля да киевских ведьм. Золотые времена, обзавидоваться можно…

Колька был не в курсе, кто такой Кадудаль, чем именно прославились киевские ведьмы, да и про масонов он тоже мало чего знал, но послушно покивал головой.

– А там, куда мы едем, чего случилось-то? – спросил Колька у Германа, когда они залезли в микроавтобус, причем оперативник, как обычно, сел за руль.

– Народ там помирать начал. – Герман уселся поудобнее, приоткрыл окошко, вдохнул стылого февральского воздуха, закурил, и только после этого завел машину. – За полторы недели восемь человек, все от сердца и чуть ли не в одной палате. Отдельно отмечу – абсолютно самостоятельно богу душу отдали, без хирургического вмешательства.

– Так место такое, – удивился Колька. – Это же больница, вот народ и мрет.

– Есть такое. – Оперативник вырулил со двора в переулок, а после на Сретенку. – Но когда эти смерти идут серией, да еще и с одинаковыми признаками – это, знаешь ли, заставляет задуматься, и не только о вечном. И потом – нам сказали отработать, мы взяли под козырек.

– Их кто-то убивает? – у Кольки загорелись глаза.

– Не факт, но когда речь идет о больнице с таким богатым багажом прошлого, как у «Склифа», то все надо десять раз проверить. – Герман резко тормознул и ударил по сигналке руля. – Вот же, блин, как людям жить-то не хочется!