Отдел непримиримых врагов

Они на удивление хорошо и быстро сработались. Можно сказать, лучше всех в отделе. Не пытались друг друга поддевать в мелочах, как это делали Офира и Фабиан. Не прятались за безупречными манерами, при случае не упуская возможности плюнуть ядом, подобно Оскару или Аллену. О дурной парочке, с которой начальство уже три дня глаз не сводит, после того как Вэл едва не укокошила Марселя, и вовсе говорить не имело смысла. Оба перешли в боевые формы и схлестнулись, наплевав на случайно найденного старика, что умер днём ранее от сердечного приступа. В компании с большим добродушным псом, не успевшим понять, что произошло с его хозяином.

— С непривычки всем тяжело, — вместо приветствия, кинул ему Оскар и одарил сочувствующим взглядом, стоило им показаться в дверном проёме. — Но всё же постарайся не опорожнить желудок на месте преступления.

— Хорошо, дружище, буду глотать обратно, — усмехнулся Рик и, не выдержав натиска удушливо гнилостного смрада, стиснул пальцами нос. Он догадывался, что выглядит скверно. Не лучше желторотого матроса, впервые вышедшего на корабле в большие воды и в полной мере познавшего всемогущество морской болезни над бренным телом. Но продолжал тешить себя мыслью, что сумел скрыть от окружающих глубину своего бедственного положения. Поэтому искренне надеялся, что проницательная напарница встала у его плеча не с намерением успеть словить бессознательную тушу, надумай он хлопнуться в обморок под стать впечатлительной барышни.

— А я вот о тебе был лучшего мнения, — сладко пропел Аллен, склонившись над трупом так низко, что тошнота опасно подпёрла к горлу. — Понимаю, у оборотней обоняние намного острее, чем у вампиров. Между собой у вас тоже есть кое-какие отличия, в курсе, но на фоне своего «дружище» производишь скверное впечатление.

— Кое-кто древний, по обыкновению, кичится своими поверхностными знаниями.

— Дикарь, притворяющийся интеллигентом — не менее любопытное зрелище.

— Вы оба сейчас раздражаете, — холодно объявила Белладонна, открывая форму протокола на планшете. В их обязанности входило описание общей обстановки на месте преступления, пока криминалисты выискивали вещественные улики.

— О, девочка, тебя в первую очередь должно интересовать, почему твоего напарника едва ноги держат, — мягко возразил Аллен, рукой в латексной перчатке приоткрывая рот мёртвому парнишке — совсем юному, практически ребёнку судя по лицу, что не тронули крысы. Ужасная несправедливость как для парнишки, ещё и жизни толком не видавшим, так и для его близких, потерявших важного для них человека преступно рано. — Сама подумай: здоровяк весом за центнер, королевская, не разбавленная людьми кровь, образование из лучшего учебного заведения империи, — а притупить обоняние не может. Странным это не находишь? — Он внезапно вскинул русую голову и улыбнулся, изображая смущение. — Ах да, ты же, наверное, не знаешь. Что ж, в таком случае я немного тебя просвещу: оборотни управляют органами чувств аналогично тому, как мы выпускаем клыки. Нет необходимости переходить в иную форму. И судя по моим наблюдениям, они успешно овладевают этим умением ещё в детстве.

Беладонна перевела на Рика взгляд и в безмолвном вопросе приподняла смоляную бровь. Она в принципе говорливостью не отличалась. По большей части лишь загадочно улыбалась и строила глазки, чем временами окончательно ставила его в тупик. В обычной женской голове не разберёшься, а тут женская голова другого вида.

— Всё не так просто, — только и смог прогундосить он.

— Начнём с того, что у кошачьих зрение и слух развиты не в пример лучше, чем обоняния, в то время как у псовых, наоборот — нюх во главе стола. И продолжим иерархией в стаи, от места в которой зависят сила и особенности органов чувств, — чопорно поведал Оскар, прервав исследование пола: перестал распылять вещество тёмно-синего цвета, что вступило в реакцию с клетками белка и окрашивало его в малопривлекательные бурые тона. — В любой стае есть чёткая градация по силе: альфа, бета, гамма и омега. Все изначально рождаются омегами. По мере взросления большинство оборотней приобретает новые способности. Конечно, какой-то процент остаётся омегами. Практически все полукровки — омеги. И поскольку они самые слабые, то им легче остальных контролировать свои органы чувств. В том числе абстрагироваться от сильных запахов.

— Так ты у нас, значит, омежка? — радостно подытожил Аллен.

— Нет, я не отношусь ни к одному из меньшинств, — он вернулся к прерванному занятию. Всосал бурую жижу ручным пылесосом, специализирующимся на сборе жидкости, и на другом участке пола разбрызгал из пульверизатора синее вещество. — Заурядная гамма.

— Гаммы — это большинство, подобно низшему сословию у вампиров?

— Я плохо знаком с вашим общественным строем. Но если переводить в процентное соотношение, то приблизительно семьдесят процентов оборотней — гаммы. Омеги без примеси человеческой крови и беты примерно в одинаковой пропорции и занимают двадцать пять процентов. Оставшиеся пять — альфа-самцы и альфа-самки.