Отдыхать, так по-божески!

— Нет, — улыбнулся паренек и неожиданно разоткровенничался. — Я лишь верю, что все будет правильно. А богиня Элия — она воистину самая прекрасная женщина во Вселенных. Я ее менестрель, посвященный с детства, в Храмах пою, ее слово и волю несу по Дороге Миров. Она мне во снах являлась, говорила…

Юный менестрель неожиданно замолк и нахмурился, словно вспомнив что-то.

— Э, малый, ну ты загнул, настоящий менестрель, даром, что сопливый совсем, но какая фантазия, — восхищенно покивал толстяк.

— Я правду говорю, Гамеш, — серьезно, впрочем, без задора или злости, ответил Солиэль.

— Ну-ну, — покивал ярко-зеленый франт и иронично заметил. — Только я слышал, у вас, ее менестрелей, знак должен быть какой-то. А, парень?

— Есть у меня знак, — неожиданно для собеседника, собравшегося вывести врунишку на чистую воду, согласился музыкант.

— Покажи? — загорелся Гамеш.

Вполуха следящие за разговором сотоварищей и до сих пор уверенные, что юнец заливает, обернулись и два менестреля.

Юноша распустил шнурок на рубашке, приложил руку к сердцу и, прикрыв глаза, мелодично пропел чистым как флейта голосом: 'Эль-и-Эль лах мэнель!'. Из-под его руки заструилось нежное серебристо-голубое сияние. Менестрель отнял ладонь от груди, и все увидели на ней прекрасную розу, растущую из разорванного шипами сердца, — символ, печать, эмблему Богини Любви.

— О-о-о! — разом выдохнули все бодрствующие менестрели и потянусь к Солиэлю потрогать волшебный рисунок.

— Не надо, — мягко остановил он их, снова провел рукой по груди. Изображение побледнело и исчезло. Паренек старательно принялся зашнуровывать рубашку.

— Слышь, Солиэль, а чего ж ты этому Охотнику не сказал, кто ты? — поинтересовался брюнет. — Он же тебя не стал бы тогда, а?

Юноша промолчал…

Энтиор, заскрежетав зубами, стиснул рукой рукоять стилета и в немой ярости уставился на Охотника: так опозорить его перед стради! Злат как всегда наблюдал за происходящим с легким интересом. Роланд понял, что дело принимает очень серьезный оборот: сцапать как раба, Посвященного богини, и прошляпить метку — такого с ним никогда не бывало! Мужчина отошел от стены, приблизился к Элии, опустился перед ней на колени, запрокинув голову, вывернув руки запястьями наружу в знак полной покорности, и взмолился:

— Прощения или наказания, высшая, злого умысла в содеянном не было. Все в воле твоей!

— Ты не видел, что он мой, — задумчиво протянула богиня, проведя острым ноготком по шее Роланда. — Это странно. Сначала следует понять, в чем дело. Наказать или простить никогда не поздно.

— Да, высшая, — заворожено прошептал Охотник, понимая, что начинает желать, чтобы его наказали. Из глубин души вампира начала подниматься темная страстная жажда…

Элия поднялась, прошла к двери и позвала:

— Солиэль, иди сюда!

Услышав ее голос — долгожданный зов, паренек радостно улыбнулся и, ни о чем больше не думая, шагнул к принцессе. Его донельзя удивленным спутникам, не видящим и не слышащим богов, показалось, что загадочный менестрель буквально растворился в воздухе.

Солиэль приблизился к своей богине и благоговейно поцеловал протянутую ему руку.

— Ты скрыл знак, мальчик? — ласково спросила Элия менестреля.

— Да, моя богиня, — повинно склонив голову, прошептал юноша. Фиолетовые глаза скрылись под густыми темными ресницами, казавшимися еще темнее из-за светлого золота волос.

— Зачем?

— Мне был знак — сон, что я должен повидать Вас. Но как я мог это сделать? Пробовал вызвать Вас молитвой, моя богиня, но никак не мог сосредоточиться, а до ближайшей церкви было много дней пути. Я преклонил колени в Храме Творца, и пришло озарение — сделать то, что я сделал — встать на пути Охотника из Лоуленда. Я слышал оповещение о том, где он остановился и постарался попасться на глаза. Все получилось само собой. Я поступил нехорошо? — в глазах менестреля заблестели слезы.

— Расскажи свой сон, дитя, — попросила богиня.

— Вы и вихрь тьмы вокруг, — испуганно описал Солиэль. — Какая-то опасность, зло, идущее издалека. Будьте осторожны, моя богиня, умоляю.

— Хорошо, малыш, ты рассказал мне о своем сне. Пусть он вещий, но я сумею защитить себя. Больше ни о чем не волнуйся, собирай вещи, тебя доставят туда, откуда взяли, — принцесса успокаивающе погладила менестреля по плечу и, вытянув из воздуха небольшую свежую розу алого цвета, приколола ее к рубашке паренька, пояснив. — Она не завянет до тех пор, пока ты поешь в мою славу.

— Благодарю, моя богиня, — счастливо улыбнулся юноша, только что получивший второй знак благоволения Элии, и снова поцеловал ее руку.

С легкой полуулыбкой на губах наблюдал Злат за этой сценой. Сейчас один из блоков таланта богини приоткрылся, и Повелитель в который уж раз задумался над тем, насколько велика Сила Элии. Даже его, обыкновенно нечувствительного к силе богов с Уровней, почти неудержимо потянуло окунуться в волну этой энергии, почувствовать то, что чувствовал мальчик, купаясь в потоке Силы своего божества. Слишком счастливым был в этот момент лик менестреля, благословленного любовью.

Обернувшись к Охотнику, богиня бросила: