Отель

И все же, несмотря на их добрые отношения и сознание, что ему дозволено многое, чего Уоррен Трент не потерпел бы от других, Алоисиус Ройс понимал, что где-то проходит тончайшая граница, которую лучше не преступать. Поэтому он и поспешил пояснить:

– Молодая леди позвала на помощь. Я случайно оказался поблизости и услышал крик. – Без лишней драматизации он описал, что произошло, а также как появился Макдермотт, которого он не стал ни хвалить, ни порицать.

Выслушав его, Уоррен Трент сказал:

– Макдермотт правильно поступил. Почему ты не любишь его?

Уже не в первый раз Алоисиуса Ройса поражала проницательность старика.

– Наверное, в нас есть что-то несовместимое, – ответил он. – А может быть, мне просто не по душе эти белые атлеты, которые из кожи вон лезут, чтобы показать, как хорошо они относятся к черным и какие они добренькие.

Уоррен Трент, приподняв брови, посмотрел на Ройса:

– Да, сложный ты человек, Ройс. А тебе никогда не приходило в голову, что ты, может быть, несправедлив к Макдермотту?

– Я ведь уже сказал вам: наверное, в нас есть что-то несовместимое.

– У твоего отца было чутье на людей. Но он был куда терпимее тебя.

– Собачка тоже любит, когда ее гладят по голове. А все оттого, что у нее нет комплексов, порожденных жизненным опытом и образованием.

– Даже если б они у нее были, думаю, она нашла бы для объяснения другие слова.

Трент внимательно посмотрел на молодого человека, и Ройс промолчал. Напоминания об отце всегда выводили его из равновесия. Ройс-старший, появившийся на свет, когда родители его жили еще в рабстве, был, по мнению Алоисиуса, типичным «ниггером дядюшки Тома», как теперь презрительно называли таких негров. Он с готовностью, не вопрошая и не жалуясь, принимал все жизненные невзгоды. То, что происходило за пределами его ограниченного мирка, редко волновало Ройса-старшего. Тем не менее он обладал независимостью натуры, что подтверждали его отношения с Уорреном Трентом, и глубиной проникновения в душу человека, так что сермяжную мудрость его нельзя было не брать в расчет. Алоисиус любил отца глубоко и преданно, и в такие моменты, как этот, его любовь превращалась в острую тоску.

– Возможно, я употребил не вполне подходящие слова, – сказал он, – но смысл сказанного от этого не меняется.

Уоррен Трент молча кивнул и вынул старинные часы.

– Скажи-ка Макдермотту, что я хочу его видеть. Пусть зайдет ко мне сюда. Что-то я сегодня чувствую себя усталым.

– Значит, Марк Прейскотт в Риме, да? – задумчиво проговорил Уоррен Трент. – Видимо, мне следует позвонить ему.

– Его дочь настоятельно просила не делать этого, – возразил Питер Макдермотт.

Они сидели в роскошно обставленной гостиной Уоррена Трента – старик полулежал в глубоком мягком кресле, положив ноги на пуф. Питер сидел напротив него.

– Ну, это уж я сам решу, – высокомерно отрезал Уоррен Трент. – Если она дошла до того, что ее насилуют в моем отеле, пусть мирится с последствиями.

– Мы же предотвратили изнасилование. Хотя мне очень бы хотелось выяснить, что произошло до того, как мы там появились.

– Вы видели девушку сегодня?

– Мисс Прейскотт еще спала, когда я справлялся о ней. Я оставил ей записку с просьбой повидать меня до того, как она покинет отель.

Уоррен Трент со вздохом махнул рукой, отпуская Макдермотта.

– Хорошо, сами разбирайтесь с этим делом. – По его тону можно было понять, что вся эта история ему надоела.

Значит, телефонного разговора с Римом не будет, с облегчением подумал Питер.

– Я хотел бы разобраться еще в одном деле – речь идет о распределении комнат в отеле. – Питер рассказал, что произошло с Альбертом Уэллсом, и заметил, как помрачнел, узнав об этом, Уоррен Трент.

– Надо нам было давным-давно закрыть эту комнату, – проворчал он. – Сделаем-ка это сейчас.

– Не думаю, что ее нужно вообще закрывать, нужно лишь помнить, что пользоваться ею следует в крайнем случае и ставить клиента в известность о том, куда его поселяют.

Уоррен Трент кивнул:

– Проследите за этим.

– Мне бы хотелось, чтоб на этот счет существовала совершенно четкая инструкция, – помедлив, сказал Питер. – У нас бывали и другие неприятные инциденты, поэтому, я думаю, необходимо указать, что постояльцев нельзя перемещать из одного номера в другой, как фигуры на шахматной доске.

– Займитесь пока этим последним случаем. Что же касается инструкций вообще, то я отдам их, если сочту нужным.

Коротко и ясно, подумал Питер. Вот этим и объясняются многие неполадки в управлении отелем. Отдельные ошибки, так или иначе, исправляют, но ничего – или почти ничего – не делается для устранения первопричин.

Вслух же Питер произнес:

– Мне думается, вы должны знать об инциденте с герцогом и герцогиней Кройдонскими. Герцогиня требовала вас лично. – И он рассказал историю с пролитым соусом, а также то, как это изложил официант Сол Натчез.

– Знаю я эту чертову бабу, – раздраженно буркнул Уоррен Трент. – Она ни за что не успокоится, пока мы не выгоним официанта.

– Не думаю, что следует его выгонять.