Отель «Аваланш»

– Реальность иногда бывает обманчивой.

Джошуа полез во внутренний карман куртки за удостоверением и вдруг почувствовал острую боль в груди. Сердечный приступ. Он сейчас умрет, как полный придурок, за разговором с призраком в джаз-клубе.

– Все в порядке? – спросил Кловис с легким беспокойством.

– Я…

Слова застряли у него в горле, когда сильнейшая судорога сковала все мышцы его тела. Он понял, что падает со стула и с грохотом валится на мозаичный пол. Свет вокруг гас. Последним Джошуа увидел лицо Кловиса, перегнувшегося через барную стойку. Потом снова наступила ночь.

Пробуждение было столь же отвратительным, как и сам приступ. Только что он был в баре «У Джекки», окруженный приятной атмосферой и хорошей музыкой, и вот уже больница, ослепительно яркие лампы, а голова засунута в томограф. На мгновение он запаниковал от нечеловеческой боли в шейных позвонках, а потом успокоился, и в мозг тут же застучали вопросы. Теперь Джошуа всерьез сомневался в своем психическом здоровье – и в заключении врача. Должно быть, повреждение гиппокампа, вызванное пребыванием под толстым слоем снега, было не таким уж и маленьким. Он ждал результатов обследования в специально отведенной для этого комнате вместе с Сивиллой. Та шутила, что ему скоро сделают карту постоянного клиента.

Джошуа попытался собрать воедино кусочки разговора с Кловисом. Сивилла рассказала ему, что он вдруг стал клевать носом и завалился прямо на барную стойку, а ей пришлось поставить крест на Реймонде, очаровательном американском музыканте, с которым все так хорошо начиналось: они почти отправились покувыркаться на заднем сиденье машины, как вдруг Джошуа принялся валять дурака. Джошуа, в свою очередь, поинтересовался поведением бармена. Сивилла даже не видела, чтобы они говорили. Симпатичный бармен в распрекрасных подтяжках болтал с другими клиентами. Именно так Джошуа понял, что у него была галлюцинация. Вторая, если считать встречу на перроне вокзала. Джошуа немедля представил гниющие клетки мозга у себя в голове, и его передернуло от отвращения. Пока он расставался с содержимым желудка в туалете, в комнату вернулся доктор Гумберт.

– Результаты сканирования просто чудесны! Никаких осложнений. Повреждения начали заживать. Я же объяснял, что гиппокамп очень быстро приходит в норму.

Джошуа как раз вышел из ванной. Чувствовал он себя как мертвец, а во рту было сухо. Доктор Гумберт был одет в симпатичную рубашку и держал в руках пачку листов.

– Точно, – сказала Сивилла, глядя влюбленными глазами. – Он регенерирует со скоростью семьсот клеток в день.

– Это все замечательно, но я только что навернулся головой на барную стойку.

– Разумеется. Однако временная утрата чувства равновесия вполне типична для только что вышедшего из пролонгированной гипотермии.

– Ну и после пьянки это тоже нормально, – не сдержалась Сивилла.

– А еще от резкого понижения давления такое случается.

– Хорошо, хорошо! Но у меня была галлюцинация!

Сивилла удивленно уставилась на него. Он умолчал об этой части случившегося.

– И что вы видели? – с интересом спросил Гумберт.

– Мужчина из моего сна. Вернее, из того видения, которое у меня случилось под лавиной.

– Что он вам сказал?

– Да ничего особенного, хотел налить выпить. А еще он мне кое-что сказал про реальность… не помню точно.

– И вы его уже видели?

– В этом я не уверен. Я знаю, что он работает в отеле «Аваланш»… то есть в гранд-отеле «Бельвю».

– Вы имеете в виду то заброшенное место над Монтрё? Мне казалось, что там давно никого нет.

– Да, я знаю, что несу околесицу, но этот парень просто преследует меня по пятам. Он еще и на вокзале в О-де-Ко был. Там он мне не сказал ни слова, я видел только тень.

Все замолчали. Сивилла потрясла головой, будто испугавшись, что Джошуа сошел с ума. Гумберт записал что-то у себя, а потом снова заговорил.

– Мужчина, отель, вокзал, бар, где вы были вчера… Все эти элементы так или иначе относятся к вашей жизни или професии?

– Мы иногда ходим в бар «У Джекки», – сказала Сивилла, – а гранд-отель «Бельвю»…

– Я там никогда не был, – отрезал Джошуа.

– Но ты знал, что он существует, ты же интересовался делом Кэтрин Александер!

– Согласен. А Кловис? Я уверен в том, что никогда его не видел.

– Я задал этот вопрос, чтобы показать, как работает ваша память. Понимаете, мозг – сложный и удивительный орган. Он разбит на зоны. Каждая из них активизируется по определенной причине. Задняя часть, например, хранит более точные воспоминания, чем передняя. Она определяет четкость нашей памяти. Как и в кино, картинка может оказаться более или менее размытой, а воспоминание – неточным.

– Но я не знаю этого человека, совершенно точно!