Отель для страждущих

– А танцы? – усмехнулась я.

– Как-то расхотелось…

– Да почему? – веселилась я.

– Потому… Я ей душу выворачиваю, а она… Почему ты молчала?

– А о чем говорить?

– Вы собираетесь жить с Марселем? Но у него же сан.

– Мы не собираемся жить вместе. И у него сан. Ты права. Против этого не попрешь.

– Но к кому ты собралась уходить?.. Не понимаю…

– Ты изначально меня не так поняла. Я не собираюсь ни к кому приходить. Я собираюсь уйти от Виктора.

– Но почему?

– Потому что не люблю его. Мне надоело. Зачем мучить и его, и себя? Хватит.

– И ты все оставляешь Виктору?

– Да. У меня есть деньги. И я не хочу более пересекаться с мужем. Ни к чему хорошему это не приведет. Редко, когда дружат после развода. Да и зачем? У каждого своя жизнь. Я никогда не любила Виктора. А он был прекрасным мужем. Он ничего мне не должен.

– Ага… Значит, ты увидела Марселя и поняла, что никогда не любила Виктора…

– Как-то так…

– Сейчас Лион приедет. Я пойду.

– Не говори никому.

– А смысл?

Крис махнула рукой, а я вышла в коридор и позвонила Марселю.

– Крис ушла? – отозвался он.

– Да. Ты где?

– В исповедальне.

– Что ты там делаешь?

– Жду тебя.

– Но мы же еще не делали исповедальню. Она не готова.

– Это ты не делала исповедальню. Я ее давно сделал. На свой лад.

Он повесил трубку. И я пошла.

Глава 25

Я вошла в исповедальню, которой оказался обычный рабочий кабинет. Стол, два кресла, полка с книгами, окно за скупыми жалюзи… и Марсель… В этой своей то ли рясе, то ли ризе, волосы собраны в аккуратный, маленький хвостик, а еще…очки в тонкой оправе, которые необычайно ему шли и придавали солидности.

Я стояла, растерянная, озиралась по сторонам, то и дело поглядывая на Марселя.

Он дал мне время поозираться и прийти в себя. Насколько это возможно. Потом встал и жестом указал на стул напротив его стола.

– Садись.

И сам сел, словно подавая мне пример. И снял очки.

– Да, – слабо вякнула я, прошла на цыпочках, и аккуратно села на стул.

На самый его краешек. И чинно сложила руки на коленях. Я ощущала себя как ученица в кабинете директора. Но я, или она, эта ученица, или мы, словом… мы были влюблены в Марселя обе. И робели. Я легонько тряхнула головой. Не хватало еще раздваиваться…

Марсель вертел в руках очки. Я смотрела на его руки.

– Что ж, – тихо сказал он, и снова замолчал, поигрывая очками.

– Что у тебя со зрением? – осторожно спросила я.

– Что? – как-то даже испугался Марсель и отбросил очки от себя подальше.

Мы на некоторое время снова замолчали. Мы взирали на его очки. Что за наказание… Наконец, Марсель сказал тихо, еле слышно:

– Со зрением у меня все в порядке. Это очки без диоптрий. Для солидности. Я привык к ним… Когда… когда нужно вести серьезный разговор… Извини…

Я заерзала на стуле. Марсель же отвернулся и стал смотреть в окно. Жалюзи были спущены лишь наполовину, открывая вид на улицу. Ничего интересного там не было. Темно и фонари. Я знала, что под окнами расположена парковка. Но никакого шума в комнате не было. Окно было плотно закрыто.

– Что случилось? В конце концов? – вдруг рассердилась я.

Марсель не вздрогнул и не оторвался от созерцания окна. Он монотонно заговорил:

– Перед тем, как уехать, сюда пришел твой муж. Чтобы поговорить о тебе. Он попросил меня заботиться о тебе. Поговорить с тобой. О твоей дальнейшей жизни. Виктор очень тебя любит. Поэтому я понимаю его беспокойство.

– Что за черт? – занервничала я. – Говори толком, не тяни.

– Хорошо.

Марсель коротко кивнул, сделал резкий выдох, как перед прыжком с высоты в холодную воду, и произнес, четко проговаривая каждое слово:

– Виктор просил узнать, почему ты не хочешь иметь детей.

На некоторое время мы опять продолжили играть в молчанку. Марсель напряженно смотрел в окно, я – на него.

– Что? – тихо переспросила я, чтобы как-то отреагировать и заполнить паузу.

Тишина буквально резала уши. Вот ведь как бывает. Хотя, казалось бы, – тиши-на…

– Ты все понимаешь, Лиза. Я всего лишь посредник.

Наконец, Марсель перестал лицезреть окно и уперся в меня тяжелым взглядом. Я поежилась.

– Виктор думает, что ты либо не можешь иметь детей и боишься ему об этом сказать, либо у тебя с этим связана какая-то травма. Физиологическая. Или психологическая. Или ты просто не любишь детей. Он очень этим взволнован. Он хочет детей. От тебя.

Я икнула от неожиданности.

– С ума сойти, – пробормотала я. – А Виктор не мог поговорить об этом со мной?

– Он с тобой говорил об этом не один раз. И каждый раз ты увиливаешь.

– Что за черт? – взорвалась я, привстав на стуле и перегнувшись через стол к Марселю. – Что ты тут из себя строишь? Ты-то меня знаешь! Или нет?

– Виктор согласен воспитать приемных, если ты не можешь родить. Он готов на это и даже не считает это жертвой.

– Черт, – опять процедила я, плюхнувшись на стул. – Ничего не понимаю…

– Твой муж тоже, – кивнул Марсель. – Говорит, ты постоянно отнекиваешься. Хотя вот уже захотела свой дом. Семью. А детей – нет. Виктор боится, что ты просто не хочешь детей от него.

– Что? – шепотом спросила я в ужасе.

– Ты сама знаешь. – Марсель пристально посмотрел в мои глаза. – Ты ведь знаешь?