Отель на краю ночи

У двери Вике вдруг стало отчего-то страшно. Она прислушалась к завыванию ветра, к дробному стуку дождя и зябко поежилась. Выходить на улицу не хотелось. А уж брести одной во тьму, туда, где чернеют кусты и деревья, и подавно.

– Ну что? – поинтересовался за спиной бармен. – Передумала?

– Вот еще! – фыркнула Вика и взялась за дверную ручку.

В лицо ей дунул ледяной ветер, обжигая щеки раскаленным оловом дождевых капель.

5

Горничная Вика Кулькова была смелой девушкой. И, конечно же, выйти в парк и простоять там пять минут в кромешной тьме она решилась не из-за дурацкой цепочки. Ею двигал азарт, причем азарт особого рода – некий вид патологии, порожденной тщательно скрываемым страхом, в существовании которого Вика не признавалась даже себе самой.

Вике было двадцать лет, но за эти годы она успела навидаться всякого. Рассказывая историю о магнитофоне, записывающем голоса мертвецов, она на самом деле не покривила душой. Ее брат Виктор действительно утверждал, что слышал эти голоса. Другое дело, что к тому моменту ее брат уже дважды прошел лечение в психиатрической клинике. А что касается голосов, то он слышал их повсюду.

Странности начались у Виктора задолго до сумасшествия. Он не только записывал голоса мертвых на магнитофон. Он пытался фотографировать привидений, везде таскал фотоаппарат с собой. В квартире, подъезде, на улице, днем, утром, ночью – он фотографировал призраков всегда и везде.

Однажды он ворвался домой растрепанный и возбужденный и с порога крикнул:

– Сестренка, у меня получилось!

– Получилось что? – тщательно водя маленькой кисточкой по ногтям, поинтересовалась Вика.

Виктор схватил со стола графин с водой и отхлебнул прямо из горлышка. Вытер рот ладонью и сообщил:

– Я сфотографировал!

– Молодец, – сказала, не отрываясь от ногтей, Вика. – А кого сфотографировал-то?

– Их! Мертвецов!

Кисточка соскочила с ногтя, оставив на коже красную полоску лака. Вика уставилась на брата изумленно.

– О чем ты говоришь?

– О них!

Виктор сунул руку в карман куртки и вытащил пачку фотографий.

– Вот, смотри! – Он раскрыл пачку веером и принялся тыкать в снимки пальцем: – Вот эта тень, видишь?.. И вот здесь! Видишь окно, а в нем белый полупрозрачный круг? Это лицо!

Вика нахмурилась. Она не знала, что ее напугало больше – снимки с призраками или безумный вид брата.

– Витька, ты ненормальный. Это просто дефекты пленки.

– Дефекты? – Виктор расхохотался. – Как бы не так! Я сначала тоже подумал, что дефекты. Но потом понял – нет! Понимаешь, это они! Вот, гляди сама! Я сфотографировал нашу бабушку, видишь? Посмотри, кто стоит у нее за спиной!

Вика вгляделась в снимок. На стуле сидела седовласая старушка. Руки старушки, большие, морщинистые, лежали на коленях. Но интересна была, конечно, не сама бабушка, а нечто полупрозрачное, стоявшее у нее за спиной. Это была человеческая сгорбленная фигура.

– Ну что? – взволнованно спросил Виктор. – Скажешь, и это дефект пленки?

– Это… Это просто наложение двух кадров, – нашлась Вика. – Такое бывает. И еще… – Вика снова вгляделась в фотографию и осеклась. Только теперь увидела, что у фигуры есть не только голова, но и лицо. И черты этого лица показались Вике жутко знакомыми. И вдруг она его узнала. – Это же…

– Наш дед, который умер полтора года назад! – торжественно договорил Виктор, и глаза его лихорадочно заблестели. – Теперь ты понимаешь? Они никуда не уходят. Они все время с нами рядом. Даже когда мы делаем какие-нибудь гадости или… ну, я не знаю… ну, к примеру, принимаем душ – они и тогда поблизости. На нас все время смотрят с той стороны. Даже когда мы спим, они стоят у нашей постели и смотрят.

По спине у Вики пробежали мурашки. Она поняла, что если еще немного об этом подумает, то не сможет ночью уснуть. А потому всучила пачку фотографий брату и резко произнесла:

– Мне пора в школу. А тебе советую завязывать с этой дребеденью, пока она не свела тебя с ума.

Прогноз Вики оказался удручающе верен. Полгода спустя Виктора увезли в областную психиатрическую клинику с диагнозом «паранойя». Думая о брате, Вика поняла: если когда-нибудь она позволит себе поверить, ей тоже придет конец. И тогда она сказала себе: призраков не существует! И дала себе слово никогда в этом не сомневаться.

Когда тетя Глаша завела речь о призраках, таящихся во тьме, Вика поймала себя на мысли, что готова в это поверить. И в голове у нее тут же щелкнул невидимый тумблер и зажглась яркая предостерегающая табличка: «Не верь!»

Однако тетя Глаша говорила о привидениях так, как многие пожилые люди рассказывают о своих родственниках или друзьях юности. К своему ужасу, Вика поняла, что начинает верить. Перед ее глазами тут же встало лицо брата, каким она видела его на свидании в психушке: осунувшееся, бледное, с воспаленными веками и безумно горящими глазами.

Вика не хотела стать такой.

Пари с барменом Дроновым стало последним отчаянным средством, клином, который должен был выбить из ее головы пробуждающееся суеверие, ведь следом наступало самое страшное, что только может случиться с человеком, – безумие.