Отель 'Трансильвания'

На этот раз мучитель целил в колено. Хрустнула кость. Кучер взвыл и упал. Сен-Себастьян снова взмахнул тростью. Кровь пропитала суконные бриджи несчастного, полилась на дорогу. Сен-Себастьян облизнул губы. Он стоял и смотрел. Глаза его подернулись мечтательной дымкой. Постояв так с минуту, Клотэр отвернулся от жертвы и забрался в карету.

- Поехали! - крикнул он окаменевшему от ужаса конюху.

- Но как же кучер? - попробовал заикнуться тот.

- А зачем нам калека? - ласково спросил Сен-Себастьян.

Он выглянул в окно, угрожающим взглядом обвел группу оцепеневших прохожих и громко заметил:

- Кое-кому хорошо бы ослепнуть. Дорога вмиг опустела.

- Я не люблю повторять что-либо дважды. Пошел!

Конюх трясущимися руками схватился за волоки. Карета тронулась.

Кучер проводил ее затуманенным взглядом. От сильной боли его мутило; колени при каждой попытке пошевелиться словно обжигало огнем. Он призывал все кары небесные на голову своего истязателя, но не задумываясь пошел бы к нему в вечную кабалу, если бы это могло вернуть ему ноги. Униженный, искалеченный, кому он нужен без ног? Скорей бы проехал какой-нибудь экипаж и раздавил червяка, ворочающегося в дорожной пыли...

На его лицо упала тень, и кто-то спросил:

- Эй, как вы?

Неизвестный говорил по-французски, но с легким акцентом. Кучер поднял глаза и увидел мужчину в ливрее табачного цвета - должно быть, лакея какой-нибудь важной персоны.

- Я видел, что с вами произошло.- Не обращая внимания на грязь, мужчина встал на колени.- О, я вижу, тут в одиночку не справиться!

- Оставьте меня в покое!

- Если я это сделаю,- спокойно заявил незнакомец,- не пройдет и часа, как вы умрете. Либо вас раздавит карета, либо прирежут грабители.- Он осторожно притронулся к плечу пострадавшего.- Как вас зовут?

Отвечать не хотелось, но незнакомец ждал и уходить явно не собирался.

- Эркюль,- буркнул кучер.

- Отлично, Эркюль. Мое имя Роджер. Я сбегаю за своими товарищами, и мы переправим вас в дом нашего господина, а тот уж посмотрит, чем вам помочь. Вам повезло: наш господин ставил на ноги и не таких.

Эркюль через силу усмехнулся.

- Твой господин вышвырнет меня за порог. Да и тебя, если ты вздумаешь притащить в дом калеку. Роджер сделал успокоительный жест.

- Наш господин не таков. Однажды, несмотря на огромный риск, он приютил смертника, сбежавшего из-под стражи, а потом помог тому отомстить своему врагу.

- Сказки! - выкрикнул кучер.

- О нет, сударь, не сказки. Тем смертником был я.

Роджер встал.

- Я ненадолго вас покину, Эркюль. Не унывайте, я скоро.

Кучер едва не ответил грубостью нежданному доброхоту, но через какое-то время ярость его улеглась. На смену ей пришло острое чувство страха. Легко капризничать, когда кто-то находится рядом. Но вот он остался совершенно один. Сейчас его переедет какой-нибудь экипаж или обнаружат грабители. Кто защитит беспомощного калеку? Париж рядом - лежащему были видны крыши домов, однако свидетели избиения разбежались, а Роджер ушел. Вернется ли он помочь пострадавшему? Или, рассказав несчастному сказочку, решит, что его совесть чиста?

По мере того как рос его страх, росла и его ненависть к Сен-Себастьяну. Эркюль чувствовал, что она буквально разъедает мозг, и находил в этом мрачное удовлетворение. Ненависть дает человеку больше сил, чем отвага,- он сумел перекатиться к обочине, превозмогая страшную боль. Невыносимо пекло солнце; но природа дышала осенью, и порывы прохладного ветерка приносили какое-то облегчение. Он ощущал, как кровь покидает его жилы, но думал лишь об улыбке Сен-Себастьяна и клялся, если свершится чудо, навеки стереть эту улыбку с хищного отвратительного липа.

И чудо свершилось. К нему подкатил сияющий лаком плоскостей экипаж, запряженный четверкой серых в яблоках рысаков. Даже в полубесчувственном состоянии кучер заметил, что кони просто великолепны. Он растерялся, когда распахнулась дверца, он поверить не мог, что это - за ним!

Первым к нему кинулся Роджер.

- Вам не хуже?

- Вроде бы нет,- едва шевеля непослушным языком, ответил Эркюль.Вот... переполз на обочину...

- Надо же, переполз,- удивился человек в туфлях с блестящими пряжками, вышедший из коляски вторым. Он присел возле несчастного, пачкая полы черного шелкового камзола в дорожной грязи.

- Ах, бедняга! Кто это тебя так отделал?

- Сен-Себастьян,- прошептал Эркюль, зачарованно глядя в бездонную глубину темных внимательных глаз.

- Сен-Себастьян! - повторил господин в черном.- Хм... Значит, Сен-Себастьян... Повернувшись к лакею, он произнес:

- Роджер, ты поступил правильно. Доставь этого человека в отель. Там ему окажут первую помощь. Я займусь им позднее. Пусть раны промоют, но осторожно - нельзя чтобы кости сместились. И никаких перевязок. Только промывания и покой.

- Кто это? - спросил Эркюль, когда его переноси в коляску.

Господин в черном услышал и ответил сам, но довольно странно:

- Чаще всего в этом столетии меня называют граф Сен-Жермен.

"Я начинаю бредить",- подумал Эркюль.

Отрывок из письма графини д'Аржаньяк к брату, маркизу де Монталье.

"11 октября 17 43 года.