Отец-миллионер под прикрытием

— Ооо, Марусь, у меня дежавю! Как в институте! — смеется Райнер, заглушает мотор.

Прижимаю переноску с Касьяном к груди. Марат обходит автомобиль и открывает мне дверцу. Правильная диоптрия очков делает мир четче. Я чувствую себя гораздо увереннее. Марат подает мне руку, помогает покинуть авто.

В воздухе нет выхлопов и привычного городского смога. Пахнет, как в моем родном поселке, только еще хвоей. Я вижу сквозь ажурную решетку забора трехэтажный коттедж из светлого камня. Большие окна в деревянных темно-коричневых рамах на контрасте. Во дворе возвышаются несколько голубых елей. Прижимаю переноску с Касьяном к груди сильнее.

— Ну что ты стоишь, Марусь? Дом твой. Вот, на ключи. Если что-то не понравится — переделаем, — непринужденно, будто к Лизке меня привез, а не в огромный коттедж, говорит Марат. Открывает багажник. — Не стесняйся, иди осваивайся. Мне нужно с подарочками разобраться. — Когда произносит последнюю фразу, хмурится.

Разглядывает банки и прошлогоднюю страшную картошку. В белом мешке из-под муки́. Мне не стыдно за свое происхождение, и я не навязывалась. Просто слишком большая разница сейчас между нами. Он купил огромный дом, а я ответила картошкой. Чертова картошка.

Опускаю глаза на широкую плитку под ногами. Медленно крадусь в особняк. Я подношу магнитный ключик к замку на воротах и замираю удивленно. Даже толкать не нужно, сами распахиваются.

Делаю шаг вперед и начинаю, наконец, верить в происходящее. Все правда. Я пока еще не тронулась умом. За моей спиной не прошлый одногруппник, а серьезный мультимиллионер.

Перед глазами яркой картинкой возвышается дом. Дворец. И я действительно в том районе по соседству с людьми, о которых мы говорили с Лизкой зажратые

. У меня даже волосы на руках встают дыбом. Марат сказал, что если мне не понравится, он все переделает. С чего так решил? Думал, услышит “Зай, домик, конечно, нечего, но я хотела на этаж выше”? Бред.

Я делаю еще шаг вперед, и звук от твердой подошвы ботинок разлетается по двору.

Поворачиваю голову направо — вижу умелое творение ландшафтного дизайнера. Я называю это Альпийской горкой. Но она совершенно не походит на ту, которую каждую весну сооружали бабушки-соседки у нашего подъезда из камней, бархатцев и петуний. Здесь по-другому. Здесь большие гранитные глыбы идеальной спиралью в два метра высотой. Мелкий белый песок заполняет выступы, где должна быть земля. Вместо бархатцев и петуний — низкие замысловатые кустики зелено-дымчатого цвета. За горкой качели с навесом и беседка. Я поворачиваю голову налево и вижу домик для гостей. Такой же светлый, только поменьше и в один этаж. Здесь есть баня и личный бассейн. Сейчас он пуст и ждет лета.

Полной грудью вдыхаю и шагаю намного быстрее. Топот ботинок звучит громче и жестче. Я поднимаюсь по ступеням, тычу ключом в замочную скважину. Дверь легко поддается, и давить коленкой на нее не надо.

Не тороплюсь. Через плечо поглядываю на Райнера.

Он стоит у открытого багажника своего спортивного авто и разговаривает по телефону. Когда Марат рядом, он надевает образ хорошего и ласкового. Но теперь я достаточно далеко, чтобы Марат смог выпустить наружу свою вторую душу.

Райнер откровенно зол, он просто в ярости. Старается общаться тихо, но мне прекрасно видно, как родное милое выражение лица сменяется жесткой гримасой. И взгляда с прищуром, будто лишь им улыбается, нет. Только холод. Так смотрят люди, что по головам идут, забывая о сострадании и нравственности. Подобных людей спрашивают: “Уважаемый, вы насильно заставили Ивана Ивановича продать вам завод за копейки. А там, между прочим, работало больше сотни людей, которых вы уволили, заменив автоматикой. В кризис. Оставили столько семей без куска хлеба. Не стыдно?”

“Нет”.

Достаточно. Меня передергивает, я не собираюсь больше пялиться на Райнера.

Моя рука тянется к серебристой ручке. Открываю дверь. Внутри дома нет царского золотого трона и канделябров на винтажных столиках. Здесь современная обстановка и розы. Белые матовые стены расписаны цветочным орнаментом вручную. Мне нравится. И диванчики цвета фуксии. И люстра на потолке в виде большого оранжевого шара. Так смело. С неким вызовом. Ведь у богачей по-другому быть не может? Марат власть имеет. Безграничную. Я читала про таких личностей. Они детей отбирают. Они разводятся с женами после сорока и уходят к любовницам. Но Райнер же не такой?

Я отпускаю Касьяна из переноски, снимаю у порога ботинки. Носки скользят по синей глянцевой плитке. Лучше дорожку постелить, чтоб мягче было.

Пить охота. А идти за минералкой к злющему Марату неохота.

Я не чувствую себя хозяйкой и с опаской хожу по первому этажу. Словно в чужой дом без приглашения залезла. Моя привычная зона комфорта трещит по швам.

За стеклянной лестницей нахожу кухню и будто попадаю в будущее. В две тысячи двести какой-то год. Робота только разумного не хватает. Шкафчики и тумбы под металл расположены буквой П. Конечно же, встроенная техника, кофемашина вместо моей турки.