Отец моего жениха

Спустившись во двор, нахожу глазами припаркованный автомобиль и направляюсь к нему. Берусь за ручку с намерением сесть внутрь, но что-то меня останавливает. Это же что-то заставляет повернуться и найти глазами окна Юли. Разглядеть ее с высоты шестого этажа нет возможности, но отчего-то я уверен, что сейчас она на меня смотрит. Поднимаю руку и машу. Чувствую себя двадцатилетним влюбленным пацаном. С другой стороны, чем плохи эти двадцать лет? Улыбка с лица не сходит, и поступать хочется вопреки рациональности. Я таким нечасто похвастаться мог, а сейчас отпустил себя и хорошо. По-настоящему хорошо, без объективной на то причины. Вернее, причина, конечно есть. Вот эта девочка в окне, рядом с которой годами вылущенные логика и здравый смысл не работают. Слишком искренняя, слишком открытая, слишком красивая... слишком много слишком, чтобы остаться равнодушным. Увяз с головой и вылезать обратно не хочется.

По дороге в Барвиху у меня впервые не получается сосредоточится на делах, потому что мысли так или иначе возвращаются к Юле. Сказала, что влюбилась. Вроде, испугать должно: чужие чувства — это всегда ответственность. Прислушиваюсь к себе: ан, нет, не пугают. Наоборот, словно в руки нечаянная благодать свалилась. Смотришь в неверии и не понимаешь: за что? Чем заслужил вот эту непроходящую улыбку на лице и уютное тепло в груди. Сорок лет прожил, а ничего подобного не испытывал. И мысль в голове одна: решить бы поскорее с вопрос этот с немцами, и к ней.

Судя по незапертой входной двери Дима находится в доме. Прежде чем уеду, надо с ним поговорить. Несладко парню в день рождения пришлось — хотя в своих бедах он сам виноват, но сочувствовать его трагедии это не мешает. Тяжело видеть любимую девушку с другим. Да, с сыном нужно будет что-то решать, но пока об этом говорить рано. Самому бы сначала во всем разобраться.

В течение часа я пересылаю ассистенту необходимые файлы, после чего спускаюсь на кухню, чтобы сделать себе кофе. Пообедать было бы неплохо, но я решаю отложить момент трапезы для встречи с Юлей.

Когда делаю первый горький глоток, на кухне появляется сын. Выглядит помятым и потерянным, и я вновь чувствую укол вины. Увы, или к счастью, между мной и Юлей это уже ничего не изменит — в тот самый момент, когда я согласился довезти ее до дома, я взял на себя ответственность за ее чувства. По долгу работы я привык принимать сложные решения, но умею признавать, что и они не всегда бывают правильными. Мой нынешний визит окончательно убедил меня в том, что отказаться от Юли было ошибкой. Есть сын, который страдает, но помимо него страдает еще и она, женщина, которая удивительным образом стала мне очень дорога. Когда не получается выпутаться из ситуации, не оставив кого-то в минусах, но помощь приходит сухой математический расчет: цифра два, как не крути, всегда больше единицы.

— Доброе утро, пап, — понуро бормочет сын, доставая из холодильника бутылку минеральной воды. Делает несколько больших глотков — очевидно, хорошо вчера перебрал, и тяжело опускается на стул. — Ты в гостинице, что ли, ночевал?

— Тебе бы поесть, Дим, — ухожу от ответа. — Похмелье быстрее пройдет.

— Аппетита нет. Видел, с кем Юля вчера пришла? Забыла меня.

— Видел, но это не причина раскисать. Ты молодой парень, в твоей жизни еще будут девушки.

— Мне только она нужна, — тихо отвечает сын, обхватив руками голову. — Без нее хреново.

Плохой из меня утешитель. Да и разве честно с моей стороны утешать, когда он страдает по девушке, с которой пару часов назад занимался сексом. И собираюсь заняться снова. Забавно, что первый мой порыв — снова посулить ему денег. Потому что не знаю, как быть, а этот способ всегда работал безотказно. Не правильно, Серега. Пора изобретать что-то другое.

Изобрести альтернативный способ загладить вину перед сыном я не успеваю, потому что в кухонном проеме появляется девушка, чье имя я до сих пор не могу запомнить, хотя видел ее уже трижды: в больнице у Димы, в ресторане Ильи и вчера на дне рождении. Судя по темным подтекам туши под глазами, помятом платье и неряшливой прическе, она ночевала в моем доме.

— Доброе утро, Сергей Георгиевич. Дим, а кофе есть?

Если она и смутилась моим присутствием, то вида не подает: идет к кофемашине и начинает хлопать дверцами шкафов в поисках чашки. Перевожу взгляд на сына, но он по-прежнему продолжает скорбно подпирать руками голову. Это, блядь, невероятно.

Я дожидаюсь, пока девица сделает кофе, и не пытаясь скрыть неприязни, прошу ее оставить меня с сыном наедине. К счастью, она возражать она не пытается, и топая голыми пятками, немедленно покидает кухню.

— Что это, Дим? — киваю в сторону двери.

— Сабина у меня ночевала. Это проблема?

— Ты только что распинался мне о любви к Юле, а сам ночуешь с ней?

— Юлю я люблю, пап. А с Сабиной у нас просто секс был. Это разные вещи.

Вот так да, Молотов. Учись у сына, как все в жизни просто.

— А ты в курсе, что Сабина с подругой слухи про твою возлюбленную в университете распускают, и что с Юлей сокурсники общаться перестали? Это тебя тоже не смущает?