Отец поневоле (СИ)

Поставив точку, все же сваливаю из столовой. К черту. Достали. Сейчас нужно разобраться с тем, что уже успела накрутить себе в голове Полина. Она может и не помнит ничего, но судя по тому что я вижу, в этом вопросе она осталась такой же мнительной, как и когда-то.

Жену нахожу в спальне. Она сидит и укачивает сына. Тот, кажется, заснул, но Поля словно и не замечает этого. Продолжает тихонь качать малыша. Медленно подхожу к ней, боясь спугнуть. Присаживаюсь перед ней и пытаюсь поймать взгляд.

— У меня ничего с ней не было.

— Ты не обязан оправдываться, — говорит она далеко не сразу. — Я понимаю, у тебя своя жизнь, и… Я же сама виновата.

Полина прикрывает глаза, и я замечаю крохотную слезинку у нее на щеке.

Черт, и мне становится так больно за нее, словно это я сейчас на ее месте. Хотя… Я ведь был в такой же ситуации фактически. Даже хуже.

— Я хочу, чтобы ты знала правду. Оля только помогала с Платоном. Все.

Мы встречаемся взглядами. Очень осторожно кладу ладонь на ее и чуть сжимаю.

— Ты мне веришь?

Она всхлипывает, а мне будто наживую грудину вскрывают. Аккуратно забираю ребенка, Поля, не сопротивляясь, передает его. Ее плечи опущены, да и сама она выглядит потерянной. Уложив сына так, чтобы тот оставался в безопасности, возвращаюсь к бывшей жене.

— Знаешь, в одном мама права, — она вопросительно поднимает на меня глаза. — Не хотелось бы продолбать второй шанс. Я больше года был без тебя. Без вас. Мне не понравилось.

— И мне… — срывается с ее губ. — Я уверена, что мне тоже не понравилось без тебя.

— Почему ты так думаешь?

— Не знаю. Просто чувствую.

— А ты с Емельяновым… — она вздрагивает при его фамилии, и я уже жалею, что спросил. Дурак? Да. Но ревность сжирает меня.

— Он поцеловал меня. Один раз.

Удавить этого нахала захотелось с такой жуткой силой, что едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться.

— Прости! — резко подается она ко мне, кладет ладони на плечи и прижимается в поцелуе. — Прости, что… Если бы я только знала…

Во мне поднимается что-то темное и дикое. Мне становится необходимо утвердить свои права на эту женщину. Хочется стереть с ее губ чужие поцелуи, любые взгляды с ее тела. И мне стоит огромных трудов, чтобы удержаться от этого безумия.

Не здесь. Не сейчас. Я возьму свое по праву, но чуть позже.

— Зорь, прости меня, — всхлипывает Полина, а у меня внутри расцветает такая нежность. Так звала меня только она. И я словно вернулся туда, где мы были так счастливы и беззаботны.

— Все хорошо, — заверяю ее, загоняя внутреннего зверя подальше. Позже. Все будет позже. — Ты не злись на Мирона — он идиот.

— Он всегда такой?

— Еще и не такой, — вздыхаю. — Вы частенько пикировались с ним раньше.

— Твой брат не знает, да? Ну, что я ничего не помню?

— Полагаю, теперь уже знает. Вряд ли мама промолчит. Скорее всего, песочит его там, — мстительно улыбаюсь.

— Вы не очень ладите?

— Ну, почему же. По разному бывает, — морщусь, вспоминая, какой задницей иногда бывает младший братишка. — Но в целом у нас все нормально.

— Прости, что из-за меня вы поругались, — она виновато смотрит. И снова этот странный прилив нежности.

— Прекрати постоянно извиняться. Все в порядке.

Привлекаю ее к себе и обнимаю. Черт, как же мне не хватало этого ощущения тепла ее тела. Как же я соскучился! Словно часть меня, наконец, вернулась на место.

— Нам, наверное, стоит вернуться к ним, — робко предлагает Полина.

— Зачем?

— Ну, это некрасиво, что мы сбежали с общего ужина, — неуверенно предполагает она.

— Да ну и черт с ним. Давай сегодня побудем плохими ребятами, — предлагаю, надавливая ей на плечи и осторожно укладывая на постель. — Мне кажется, за год с лишним ты много чего задолжала мне.

Жена краснеет и смущенно отводит глаза. А я кайфую. Когда-то она тоже была такой — робкой, неуверенной и очень невинной. Впервые нахожу хоть какой-то плюс от этой ее амнезии.

— Платон ведь спит. Разбудим.

Ее щеки покрываются румянцем, и это только сильнее раззадоривает.

— А мы чуть-чуть, побалуемся только, — склоняюсь к ней. — Ты ведь сможешь быть тихой девочкой?

По ее глазам вижу, что она и сама непротив, но в этот момент, как назло, раздается тихий стук, а затем та и вовсе открывается.

— Назар, там отец приехал, — заявляет Мирон, нисколько не стесняясь того, что помешал.

Полина тут же отстраняется и отводит взгляд, а я мысленно обещаю младшему устроить не просто ответочку, а настоящий паровоз из проблем! Мелкий засранец!

— 26 Полина -

Братья уходят, а я никак не могу унять бешеное сердцебиение. Не выходит успокоиться — губы до сих пор горят от поцелуя, а внизу живота ноет. Надо же как Назару удается влиять на меня. Всего-то пара фразочек и поцелуев, а я уже готова на все. Ну, или почти все.

Краснею еще сильнее, вспоминая вчерашний вечер, который хоть и закончился не очень весело, всё же оставил неизгладимые впечатления.

Платон сладко спит, раскинув ручки, и я решаю остаться с ним. Не готова снова встречаться с Мироном. По крайней мере, пока.