Отец сводной сестры

— Я знаю, - шепчет, прекратив наш сладкий поцелуй. – Поэтому не спешил и не торопил. Я хотел, чтобы ты сама приняла решение, когда между нами случится первый секс.

— Ты действительно существуешь или я всего лишь тебя придумала? – смеюсь, смело убираю руки и поворачиваюсь к Роме. Он гладит мое лицо, нежно покрывает его поцелуями, не спешит, словно у нас впереди еще одна жизнь.

— Не идеализируй меня, солнышко, - чмокает в нос, а потом, прильнув к губам, заставляет меня забыться.

Я пылко, немного неумело и неопытно, отвечаю на поцелуи, на ласки. Я таю на его губах, на его руках. Я не могу сделать грудью полный вдох, потому что от счастья задыхаюсь, от его безмерной нежности, от его безграничной ласки. Наверное, так любят. По-настоящему любят. И эта мысль проникает в меня вирусом, оседает где-то в уголке души, чтобы потом неожиданно атаковать меня и заразить неизлечимой болезнью, название которой любовь.

Я его люблю.

Сильно. Отчаянно. Надрывно.

Жар наших тел смешивается, как и дыхание, становясь одно на двоих. Переплетаются наши руки, ноги. Мой стон глушат любимые губы, а слезы, катящие из глаз, стираю любимые пальцы. Крепче обнимаю Рому, почувствовав, как расстояние между нами вдруг увеличивается. Сильнее прижимаюсь к его груди, слыша бешенный стук его сердца, как свой собственный.

— Не уходи! – шепчу со страхом.

Мне кажется, что Рома сейчас встанет и уйдет от меня, словно я его чем-то разочаровала. Ищу в голубых глазах капельку недовольства или раздражения, но не нахожу ничего такого, облегченно вздыхаю. Он ласково мне улыбается, гладит по волосам, целует меня в лоб.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я никуда не ухожу. Я рядом, - ложится рядом, прижимает меня к себе, продолжая меня успокаивающе гладить теперь по спине.

Устраиваюсь на его плече, вырисовываю пальцем разные узоры на его груди. Он красивый не только лицом, но и телом. Возраст отражается только в выражении глаз и незаметной седине в темных волосах. Так, глядя на Романа, не подумаешь, что у него есть взрослая дочь. Подумав о подруге, улыбаюсь, прижимаюсь губами к бьющейся жилке на шее у Ромы. Регина будет в шоке и в восторге, если ее слова о том, что она не против моих чувств к ее отцу правда. Лика... Лика может меня не простить, если узнает, что из-за меня Роман с ней расстался.

Сколько по времени мы лежим, без понятия. Мы даже вместе задремали, но поверхностно, потому что я постоянно прислушивалась к дыханию Ромы. Пытаюсь понять, что чувствую после первой близости с человеком, от которого я бы с удовольствием родила ребенка. Эта мысль меня не пугает, она обычная, естественная для влюбленной девушки. Тело мое и в тоже время не мое. Я теперь как-то иначе воспринимаю прикосновения, поглаживания. Острее реагирую, более чутко и с полной отдачей.

Приподнимаюсь на локте, рассматриваю спокойное лицо Ромы. Он спит. Или делает вид, что спит. Одна его рука лежит на животе, на другой я только что лежала. Осторожно сползаю с кровати, подбираю с пола полотенце.

— Ты куда? – подпрыгиваю на месте от неожиданности, оглядываюсь через плечо. Голубые глаза прищурено меня разглядывают.

— Хочу принять душ. – щеки краснеют, а он понимающе улыбается. Не мужчина, а сказка. – Может поужинаем? – на мой вопрос реагирует мой желудок, громко о себе напомнив.

— Хорошо, - приподнимается, я отвожу глаза в сторону. Мне еще неловко находиться рядом с обнаженным мужчиной, самой не по себе стоять перед ним в одном полотенце. Рома усмехается, обматывается простыней, становясь сейчас похожим на греческого бога.

— Все в порядке? – подходит ко мне, приподнимает мой подбородок. Заглядывает в глаза, ища в них сожаление или досаду, но подобного я не испытываю, поэтому улыбаюсь ему.

— Все отлично, - уверяю его.

Думаю, что дискомфорт, который я сейчас ощущаю, вскоре пройдет. Нужно время ко всему привыкнуть. Привыкнуть к тому, что между нами теперь совершенно другие отношения, которые приятно будоражат кровь и волнуют воображение. Сейчас мне хочется быть для Ромы особенной, чтобы все женщины в прошлом, перестали существовать. Даже в воспоминаниях.

37 глава

— Я даже не почувствовала, что мы были в командировке, - смеюсь, прижимаюсь к Роме. Мы сидим в аэропорту Сеула, ждем рейс. Перед нами на столе стоят две чашки кофе и капучино со щепоткой взаимного счастья. Рома нежно меня обнимает за плечи, не разрешает далеко от него отсаживаться, я и сама этого не хочу.

— Нужно подумать, где мы вместе проведем Новый год, - сердце сжимается от этого «мы», сдерживаюсь, чтобы не зажмуриться и не ущипнуть себя. Я до сих пор не верю в свое счастье, в свое волшебное состояние. Мне хочется порхать как бабочка, светиться как стовольтная лампочка.

— Может дома? Я приготовлю что-нибудь вкусненькое. Или приедет Регина? – все реже я вспоминаю подругу и мачеху, а когда вспоминаю, стараюсь о них долго не говорить. Все еще чувствую себя разлучницей и воровкой чужого счастья, будто я оттяпала чей-то кусок пирога.