Отголоски

А Женечка, делая вид, что читает, подсматривал за супругой из-под полуприкрытых ресниц: «Постарела моя Генюся, а всё ещё красива, сколько же в ней нежности и терпения… Не пойти завтра на рыбалку, что ли? Нет, всё равно пойду, и пиво буду пить… Она же понимает…»

Не детские секреты*

– А ты кем станешь, когда вырастешь? – спросила Наташка.

– Я никогда не вырасту, – захныкал Славик, – и никто из нас не вырастет, мы все умрём.

– Ну ты, если хочешь, умирай, – сказал Олежек, – а я вырасту и стану водить большой автобус. Ещё больше, чем мой папа водит. А знаешь какой большой автобус он водит, как дом. Надо только сильно-пресильно захотеть и тогда не умрёшь!

– Не выдумывай, таких автобусов не бывает! – засмеялась Лариска.

– А вот и бывает, бывает! Я сам на картинке видел! – надул губы Олежек. – Целых два этажа!

Дети заспорили. Валера говорил, что автобус не может иметь два этажа, потому что второй этаж до колёс не достанет, а если у него будут свои колёса, то они повиснут в воздухе и не достанут до земли. Он нарисовал автобус, с болтающимися у крыши первого этажа колёсами.

– А самолёт ещё больше автобуса! – сказал Толик. – Ты лучше стань водителем самолёта!

– У самолётов не бывает водителей, – важно заявил Андрюша, – это называется «пилот».

– Не, на самолёте страшно, – честно признался Олежек, – он же в небе ни на чём держится, с него упасть можно.

– А я, когда вырасту, стану Ангелом, – негромко сказала Сонечка, – и буду всем помогать.

– А ты не боишься упасть? – удивился Олежек. – Ангелы тоже падают. Я сам вчера слышал, как по телеку, в новостях, говорили: «падший Ангел».

– Нет, – Сонечка отрицательно помотала головой, – у Ангелов, которые падают, крылышки – вот такие, малюсенькие, как у воробышков, – она показала на свою ладошку, – а у меня будут большие-большие, как небо, и красивые, как у Царевны-Лебедь. Они будут прозрачно-белые, и когда я буду лететь по небу, все будут думать, что это облака, а когда опущусь на Землю, чтобы кому-нибудь помочь, все подумают, что это туман. А когда я буду заглядывать в окна, они будут золотые-золотые, как солнечные лучики.

– Красиво! – с плохо скрываемой завистью, что не она это придумала, восхитилась Лариска.

– А ты когда умрёшь? – спросил Славик.

– Не знаю, – пожала плечами Сонечка, – они не говорят, но у мамы, когда она вышла вчера от доктора, были красные глаза и кончик носа, думаю, что скоро.

– Дурак ты! – возмутился Олежек. – Тебе же сказали, что никто не умрёт. Я стану водителем автобуса, Андрей – лётчиком, Толик – поваром, Валера – художником, а наша Сонечка – Ангелом Помощи, как Царевна-Лебедь.

– А я кем стану? – спросила Лариса.

– Ты?! Ты станешь балериной!

– Здорово! – Лариса закружилась по комнате и сделала книксен.

– А я стану доктором, – сказала Наташа, – я буду много-много знать и вылечу всех-всех, даже Коленьку. Ребята притихли и оглянулись на кровать, где молча лежал, следя за ними глазами, их недавний товарищ по играм.

Утром, Наташа подошла к окну и ахнула: «Это же Сонечка!». Ребята собрались у окна и приподняли Колю на подушках, чтобы он тоже мог видеть. Всю лощину лесопарка покрывал туман, кое-где он поднимался к небу, обнажая яркие осенние краски дубов и клёнов. «Сонечка! Сонечка! Сюда! Мы здесь!»

Вошла медсестра: «Успокойтесь! Сонечке стало лучше и ночью её выписали домой».

Ребята переглянулись. Взрослым ни к чему было знать их маленькие детские секреты: солнечный луч, проникая через стекло, согревал и ласкал кожу, это Ангел-Сонечка, пришла спасти их от боли и страха.

Олежек вытащил из Соничкиной тумбочки ящик, перевернул его, забрал спрятанную там картинку «Царевна-Лебедь» и бегом побежал в туалет, пока никто не успел увидеть, предательски набухшие слезами, глаза. «Сонечка, Ангел мой, Сонечка! Я буду сильным, как ты! И тоже буду улыбаться… до конца…Я не буду водителем, как мой папа, я тоже стану Ангелом-Помощи, как ты… Моими крыльями будут крылья ветра, и каждый сможет почувствовать моё прикосновение…» – шептал он по дороге, прижимая кусочек бумажки к сердцу.

*[Правила предлагают писать это слово слитно, но в данном контексте именно такое написание передаёт суть изложенного – не вполне детские секреты]

Измена

Они опять поссорились, и снова с его подачи. «А чего я должен извиняться перед ней, – думал он, – я же не виноват, что у меня взрывной характер. Подумаешь, какие мы нежные… сама передумает…» Так уже было неоднократно, а точнее сказать – всегда, в течении многих десятилетий их совместной жизни.