Отягощенные злом

— Ты не понял. Найти честного человека, хвала Господу, не так уж и сложно. Для того чтобы давать жуликам по рукам, существует полиция, существует прокуратура. В конце концов — я могу нанять хорошую аудиторскую компанию для любого казенного предприятия. Вопрос в другом. Любая бюрократическая система стремится к тому, чтобы разрастись, приобрести больше власти, влияния. Все это достигается через увеличение штатной численности, расширение полномочий, выполнение никому не нужных и даже вредящих экономике функций. Чем больше денег в экономике — тем это опаснее, потому что чем больше денег, тем больше приз. Посмотри!

Николай обвел рукой стены.

— Ты видишь? Они красят стены корабельным суриком, потому что закупают его большими оптовыми партиями, и это выходит дешевле. Теперь зайди в любое министерство, в любое присутственное учреждение и посмотри, что творится там! Хорошо, если не увидишь венецианскую штукатурку на стенах! Металл, кожа, стекло, хром. И все это за казенные деньги! [62]Мои деньги! Еще и откат попросят, паразиты! Поэтому я убежден, что такими вот методами — жалованьем, льготами, поездками за счет казны, ремонтами — воруют не меньше, а еще больше, чем на этих кораблях. А есть еще другое. Ты знаешь, сколько германских станков экспортируется к нам сюда? Нет? А я скажу. На семьсот миллионов золотых рублей. В месяц! Я уверен, что как аналоги как минимум половина из них производится у нас, качеством ничуть не хуже. С этим что прикажете делать?

Николай рубанул рукой.

— Ты жил за границей. Ты создал работающее дело практически из ничего. Ты смог превратить свои навыки в деньги, нанять людей и делать дело. В моем окружении нет ни одного человека с подобными навыками. Одни бюрократы. Поэтому я хочу, чтобы ты не просто возглавил Первый отдел. Я хочу, чтобы ты полностью перестроил его работу. За взяточниками пусть охотятся другие люди. Мне надо знать, где в моем государстве на стенах венецианская штукатурка вместо корабельного сурика! Задача ясна?

Это сколько же я так врагов-то наживу? Бог мой… да тут не половина дворян — тут все дворяне со мной здороваться перестанут! За исключением тех, кто служит в армии и на флоте. Им-то как раз к стенам, крашенным корабельным суриком, не привыкать.

— Практически всех, кто сейчас работает в Первом отделе, придется увольнять, — продолжил Николай, словно и не ожидая моего ответа, — чтобы они не пропали, я отдам распоряжение Мясищеву, чтобы он создал еще один отдел в Генеральной Прокуратуре с функциями бывшего Первого отдела. Людей будешь переводить туда. Кого планируешь набирать?

— Если вопрос ставится так, то нужно набирать людей, которые до этого и не думали работать на госслужбе. Что-то вроде банковских кредитных инспекторов — людей, которым не привыкать проверять и видеть, что где неладно. Людей довольно высокого уровня, низкого просто купят. Обязательно молодых, но кто уже успел продвинуться и хочет продвинуться еще выше, людей с аппетитом к изменениям. Жалованье им следует предложить такое, чтобы их никто не смог перекупить. Нужно и другое…

— Что именно?

— Возможность роста. Очень быстрого роста.

— Если они будут делать дело, то будут расти в табели так быстро, как еще никто никогда не рос.

— Не только это. На казенных заводах… да вообще на всех заводах есть товарищ управляющего по экономике, но нет товарища [63]по экономии. А если боевого поста нет — значит, и задача не выполняется. Во многих случаях, особенно на крупных заводах, для экономии потребуется постоянный надзор. С очень широкими правами. Постоянное контрассигнование документов, проверка обоснованности расходов. Товарищ по экономии…

Николай кивнул:

— Возможно. Возможно все, что не противоречит физическим законам. Ты принят. После церемонии я продиктую Высочайший указ, вечером его зарегистрирует Канцелярия. Присматривай людей и начинай подбирать помещение.

— Со стенами, крашенными корабельным суриком?

Николай усмехнулся той самой усмешкой, которая предвещала многие беды людям. В данном случае — дармоедам и казнокрадам.

— Вот именно, дружище! Вот именно.

Не иначе как нашу аудиенцию подслушали — потому что, когда вышел Государь, а за ним вышел я, от меня просто отшатнулись. Возможно, что и предположили что-то, догадались, если Его Величество изволили гневаться на воров и откатчиков, а сейчас вышли в прекраснейшем настроении — значит, решение проблемы каким-то образом найдено. А меня знали, как и мою репутацию, так что сомневаться, кто будет проводить принятые меры в жизнь, не стоило.