Открой мне дверь. Выпуск № 3

Над аркой постмодернанапряжённоскользящее пространство бытия,придерживая облако в ладонях,корёжится,угрозы не тая, —и прецедент для осознаньясоздан,а слово едким жалом острияметафизическипронизывает воздух,питая слёзы тихого ручья.В рассветных травахспят сюиты Бахаи предвкушают музыкальный пир;в музее Прадо стынущая Махаволшебным станомпоражает мир.

Города

Красные… жёлтые городапрорастают ночными звуками,непрестанно и гулкостучат

и стучат поезда,а сова по-совиному ухает.Ночью бредит мечтамитаинственный сад,заколдованныйптичьим пением,тубероз изысканный ароматзатаённое будит волнение.В распростёртой ночитак приятно молчать,и в томленьи парить под звёздами,и, срываязапретную снов печать,шифровать листки метакодами.И любовью окутанная строка,в шлейфе словскользя зачарованно,романтичновзмывает стихом в облака,и я звёздами зацелована.

Багрянец теряет цвет

Багрянец теряет свой цветлунной ночью,сосуд лазуритовый мелок,

предметы на ножках – короче,и свет на водеотражается лунной дорожкой,реальности нет —незаметны земные морщины,вокруг – лунный светкак любовь к апельсинам.

Затемнённые окна

Затемнённые окна серьёзныв молчании ночью,сокрывают все тайны,оставляютследы многоточий;на втором этаже —жалюзивертикальные строчки,а за ними – узорыиз цветов на поляне сорочки,они радуют глази волшебные грёзыпророчат.Там, за окнами,люди целуются, любят,

смеются…люди ждут и уходят,а окна в ночи остаются.

Текст

и мир есть тексти человек есть текств нём рваные краяи клочья тканив нём смак ирониипричудливый гротескклубок несовместимых сочетанийи с миром спори с рифмой тоже спори спор со звёздамичто в давности уснулидо стёртости страницдо искажённых форми одичавших в готике гаргулийи в тексте карнавалбеспечных слов обвалсмесь стилейнаправлений и традицийжурчание слезыметафоричный бал

меняющий тела одежды лицалетучий жестбезумный манифестзаписанныйна побережье Критав непредсказуемостирассуждений тексткоторый не прочесть без алфавита

Оттенки тёмно-серого

Безмолвствуют стены,я вопрошаюу времени в стиле нуар,и серый оттенок тёплой шаливмещается в тёмный футляр;сочится мистикойпряный воздух,и рвётся на волю строка,признаться в чувствах ещё не поздно,мотив не исчез пока;и слышится фономмой авторский голос —шуршит, словно плёнку жуя,былой и невидимой скорби осколок,внедрённый в поток бытия.

Втроём