Читаем Откройте Америку! полностью

и Эйнштейнова теория относительности при обычных скоростях и гравитации

без проблем переходит в Ньютонову механику и применяется только в расчётах

мощных ускорителей, да ещё эволюции галактических масс.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

И иные дисциплины последнего времени исследуют весьма особые объекты:

квантовая физика - тела очень малых размеров, теория сверхпроводимости -

охлаждённые до космически низких температур специальные материалы и т.п.

Но « видение насквозь » - явление макроскопических масштабов, протекающее

при абсолютно тривиальных параметрах окружающей среды, и тем самым оно

грозит пересмотром всех существующих знаний о реальности.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~


Страшно человеку оказаться вне изученного им пространства, неуютно ему

в холодных и безответных тёмных владениях Непознанной Бесконечности, и я,

погоревав некоторое время на живописных руинах моей умственной башни,

в нагромождении замшелых камней и искорёженных титановых конструкций,

принялся собирать обломки, расчищая место для нового строительства.

Начинать же его нужно было методически правильно, сиречь, опять с начала,

предварительно выдвинув рабочую гипотезу о природе феномена.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Вернёмся к фактам - статистика угадываний положения чёрточки, закрытой

от глаз испытуемого экранами, не зависит ни от материала и толщины чёрточки,

ниже от материала и толщины экранов, и остаётся на уровне, превышающем

ожидаемый случайный, с вероятностью практически стопроцентной.

Одно это наносит смертельный удар предположению о передаче информации

материальными частицами, ибо для того они должны поглощаться чёрточкой

и не поглощаться экранами.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Всё же в припадке добросовестности я провёл серию опытов, применив уловку,

создающую совершенно непреодолимое препятствие процессу переноса образа.

С этой целью я изготовил кружки из такой же бумаги, как и тот, на котором

находилась единственная тончайшая, проведенная твёрдым графитовым грифелем

чёрточка, чьё положение я предсказывал.

Затем я густо покрыл их в случайных направлениях штриховкой, выполненной

тем же карандашом, и обложил ими кружок с единственной чёрточкой.

Теперь вместо одной графитовой линии гипотетический поток частиц встречал

сложное их переплетение, и должен был каким-то способом разобраться в том,

на которой именно из одинаковых линий ему следует поглотиться.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Для участия в переносе зрительной информации всякой индивидуальной частице

пришлось бы чувствовать или, скорее, точно знать в каждый момент её движения,

где она сейчас находится, и в соответствие с тем весьма парадоксальным образом

кардинально менять своё поведение, то есть, виртуозно лавировать меж больших,

тесно упакованных и электрически заряженных ионов металла, при том не теряя

направления в толпе электронов, мельтешащих в узлах кристаллической решётки,

и избегать столкновений с атомами углерода рыхлого графита грифеля в дисках,

призванных создавать помехи и покрытых штрихами, однако некая заметная доля

сих суперумелых навигаторов, очутившись в самом центральном круге, обязана

разыскать единственную тонкую чёрточку и с честью погибнуть на ней.

Остальным же камикадзе нужно продолжить их полёт, сохраняя равнение рядов,

брешью в которых и запечатлено положение заветной линии, и преодолевши снова

графит и металл, вслед за тем воздушное пространство и закрытые веки автора,

довершить коллективное самоубийство поглощением в мягких тканях ретины глаз,

даже ещё менее плотных, чем бумага.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Далее, чтобы выполнять эти невероятные манёвры, частица должна помнить,

сколько раз она пересекала поверхности, где диски соприкасаются, ведь стопка

симметрична и контакты тех же материалов неотличимы.

И если частица может в принципе изменить характер движения при переходе

из одной среды в другую, то граница между бумажными кружками определяется

только статистикой разрывов органических волокон, которую требуется собрать

с площади гигантских, по сравнению с любой гипотетической частицей, размеров,

что предполагает некую связь и обмен данными между микропилотами потока !

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Описанное выше не исчерпывает приёмы, злокозненно употреблённые автором,

дабы всемерно затруднить задачу переноса зрительного образа.

Как раз в это время под руку мне подвернулись толстые свинцовые цилиндрики

подходящего для экспериментов диаметра, к тому же не гладкие, а покрытые

небольшими полусферическими пупырьями.

Лежали они в универмаге среди рыболовных принадлежностей и были, кажется,

грузилами для сетей.

Я накладывал их на торцы стопки из мягкой пористой бумаги и туго стягивал

с помощью канцелярских зажимов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее