Откройте принцу дверь!

Я хотела сказать, что ничего не знаю и знать не хочу, но Альбина затараторила быстро-быстро, чтобы я не успела вырвать свою руку и уйти:

– Эта выскочка, эта приблудная девка полностью забрала Володечку в руки! Он смотрит ей в рот, он ничего не может решить без нее! Она влезла в нашу семью тихой сапой, тайком, подколодной змеей вползла и в дом и в его сердце!

– Короче! – я вырвала свою руку. – Мне неинтересно про них слушать!

– Васечка, дорогая! – в голосе Альбины послышались слезы. – Ты не представляешь, что она мне наговорила! Будто бы я всю жизнь сидела на шее у Володечкиного отца, а потом пересела на его шею. И что она не позволит мне этого делать и дальше, поскольку родится ребенок, и все, что принадлежит Володе, он должен отдать им – жене и сыну.

– Она вроде бы еще не жена… – против воли вырвалось у меня.

– Вот именно! – обрадовалась Альбина. – Я ей так и сказала. Тут-то все и началось.

Да уж, думала я, второй такой дуры, чтобы приносила тебе кофе в постель и выполняла все твои капризы, больше в природе не найдешь. Ты-то небось думала, что, если поможешь сыну избавиться от меня, он из благодарности станет и дальше тебя содержать как королеву. Ан нет, оказалось, что чувство благодарности Володечке чуждо. Верность, честность, благородство и благодарность – это вообще слова не из его лексикона.

– Это все она, злодейка! – Альбина прослезилась и аккуратно промокнула глаза платочком. – Если бы не она, мой мальчик никогда бы не сделал этого…

И только я хотела спросить, что же с ней все-таки сделали, как Альбина выпалила:

– Можешь себе представить, эти сволочи выпихнули меня в коммуналку!

– Да ну? – весело удивилась я. – В ту самую комнатку, которую вы прочили мне?

Я даже ощутила к Ольге некоторое уважение: и как это ей удалось? Альбина – тот еще фрукт, Ольга совершенно правильно описала ее характер. Своего пасынка Альбина Витальевна, конечно, не любила, но вовремя сообразила, что лучше ей жить с ним в мире и согласии, тогда все ее материальные проблемы будут решены. Со мной этот номер у нее прошел легко, но вот со следующей невесткой дело застопорилось.

– Она сказала, что мы с Вовой всегда были чужими людьми, и что никаких моральных обязательств у него передо мной нету… – тяжко вздохнула Альбина.

Однако! Хорошо устроился мой бывший муженек, всю неприятную работу делают за него другие. Но сочувствия к Альбине я все равно не испытывала.

Бонни снова толкнул меня в бок и даже прихватил тихонько руку – мол, скоро ты закончишь? Мне эта тетя ужас как надоела…

– Альбина Витальевна! – вклинилась я в поток жалоб. – Что вы конкретно хотите от меня?

– Ну отчего же такой сухой тон? – по инерции заныла она. – Мы же всегда с тобой были на дружеской ноге…

Она посмотрела мне в глаза и прочла в них такое, что осеклась на полуслове.

– Мы должны с тобой объединиться, – зашептала она, оглянувшись по сторонам, – и отсудить у них дом. Можно оформить соглашение нотариально, чтобы потом не возникло никаких проблем между нами. Это хорошо, что я тебя встретила!

Ого, да она все обдумала! Снова будет мешать мне жить, присосется как пиявка.

– Ни о каких объединениях и соглашениях между нами не может быть и речи! – твердо сказала я. – Но я согласна с вами, что мне нужно определяться с жильем и разводом. Займусь этим в самое ближайшее время. И счастливо оставаться!

– Но… подожди же! – кинулась Альбина за мной, но Бонни развернулся всем корпусом и рыкнул так громко, что продавщица ближайшего ларька испуганно задвинула окошко. Альбину как ветром сдуло.

«Зря ты мне не позволила ее покусать…» – вздохнул Бонни.