Читаем Откровения тибетских отшельников. Руководство по ретриту полностью

Джамгон Конгтрул включил в программу своего ретрита все основные практики традиции шангпа кагью, так как являлся основным держателем этой линии в своё время. Большинство из этих практик произошли от индийской дакини Нигумы, которая получила их персонально от Будды Ваджрадхары и передала прославленному тибетскому мастеру Кхьюнгпо Налджору (978-1127), чьим воплощением считают Джамгона Конгтрула. Меньшая часть практик происходит от другой индийской дакини – Сукхасиддхи, ученицы маха-сиддхи Вирупы, также получившей свою линию от Будды Ваджрадхары на нематериальном плане. Уникальность линии шангпа кагью состоит в том, что она произошла от двух просветлённых женщин, что не имеет прецедентов ни в одной духовной традиции буддизма или других религий.

Стадия порождения, составляющая основу этих медитаций, посвящена практикам Чак-расамвары и божествам пяти [классов] тантры, которые объединены в одной мандале. Эти пять божеств воплощают пять аспектов тантрической практики. Джамгон Конгтрул пояснил это в своей «Энциклопедии буддизма»:

«Хеваджра – это божественное проявление внутреннего жара туммо. Чакрасамвара является выражением карма-мудры (т. е. сексуальной йоги). Божественное проявление иллюзорного тела и ясного света – это Гухьясамаджа. Махамая – это проявление практики сновидений. Выражение просветлённой активности проявлено в Ваджрабхайраве. Кхьюнгпо Налджор продемонстрировал эти пять божеств в пяти местах своего собственного тела».

Следом за практикой этих божеств идёт медитация стадии завершения «Пяти золотых учений». Эти пять учений схематически и метафорически уподоблены форме дерева. Корнями этого дерева являются Шесть йог Нигумы, включающие практики внутреннего жара (тиб. туммо), иллюзорного тела (тиб. гью лю), йоги сновидений (тиб. ми лам), ясного света (тиб. о сэл), переноса сознания (тиб. пхова) и посмертного состояния (тиб. бард о). Эти Шесть йог Нигумы практически ничем не отличаются от более известных Шести йог Наропы, которому Нигума приходилась супругой. Ствол дерева, произрастающего из этих корней, – это медитация маха-мудры, которая практикуется в соответствии с наставлениями Нигумы «Махамудра из амулета». Ветвями дерева «Пяти золотых учений»

являются «Три медитации в действии», включающие практики гуру, йидама и иллюзорного тела. Практики Белой и Красной Дакинь являются «цветами» этого дерева. Плод дерева заключается в практиках «Бессмертия
» и «Невозвращения [в сансару и нирвану]».

Перейти на страницу:

Все книги серии Самадхи (Ориенталия)

Похожие книги

Крестный путь
Крестный путь

Владимир Личутин впервые в современной прозе обращается к теме русского религиозного раскола - этой национальной драме, что постигла Русь в XVII веке и сопровождает русский народ и поныне.Роман этот необычайно актуален: из далекого прошлого наши предки предупреждают нас, взывая к добру, ограждают от возможных бедствий, напоминают о славных страницах истории российской, когда «... в какой-нибудь десяток лет Русь неслыханно обросла землями и вновь стала великою».Роман «Раскол», издаваемый в 3-х книгах: «Венчание на царство», «Крестный путь» и «Вознесение», отличается остросюжетным, напряженным действием, точно передающим дух времени, колорит истории, характеры реальных исторических лиц - протопопа Аввакума, патриарха Никона.Читателя ожидает погружение в живописный мир русского быта и образов XVII века.

Владимир Владимирович Личутин , Дафна дю Морье , Сергей Иванович Кравченко , Хосемария Эскрива

Проза / Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза / Религия, религиозная литература / Современная проза
…Но еще ночь
…Но еще ночь

Новая книга Карена Свасьяна "... но еще ночь" является своеобразным продолжением книги 'Растождествления'.. Читатель напрасно стал бы искать единство содержания в текстах, написанных в разное время по разным поводам и в разных жанрах. Если здесь и есть единство, то не иначе, как с оглядкой на автора. Точнее, на то состояние души и ума, из которого возникали эти фрагменты. Наверное, можно было бы говорить о бессоннице, только не той давящей, которая вводит в ночь и ведет по ночи, а той другой, ломкой и неверной, от прикосновений которой ночь начинает белеть и бессмертный зов которой довелось услышать и мне в этой книге: "Кричат мне с Сеира: сторож! сколько ночи? сторож! сколько ночи? Сторож отвечает: приближается утро, но еще ночь"..

Карен Араевич Свасьян

Публицистика / Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука