Откровенно об иммунитете. Вакцинация

В статье, опубликованной в журнале «Материнство», журналистка Дженнифер Маргулис прямо пишет о том, что новорожденные дети рутинно получают прививку от гепатита B, и искренне интересуется, почему ее убеждали сделать ее дочери прививку от «передающейся половым путем болезни, заболеть которой у нее нет никаких шансов». Но гепатит B передается не только половым путем, но и через телесные жидкости, поэтому в большинстве своем дети заражаются от своих матерей. Дети, рожденные матерями, инфицированными вирусом гепатита B – а женщины могут не знать о своем заражении, – почти неизбежно будут инфицированы, если им не сделать прививку в течение двенадцати часов после родов. Вирус может передаваться от ребенка к ребенку при тесном контакте, а люди любого возраста могут быть носителями вируса без всяких симптомов. Подобно вирусу папилломы человека и ряду других вирусов, вирус гепатита B является канцерогеном и с довольно высокой вероятностью вызывает рак у людей, заразившихся в молодом возрасте.

Одна из загадок иммунизации против гепатита B заключается в том, что вакцинация людей только из «групп высокого риска», что было главной стратегией органов здравоохранения, не привела к снижению заболеваемости. Когда в 1981 году была разработана эта вакцина, ее рекомендовали вводить в первую очередь заключенным, работникам здравоохранения, гомосексуалистам и внутривенным наркоманам. Десять лет спустя рекомендации изменились: вакцину стали вводить всем новорожденным. Только после этого заболеваемость снизилась. Только массовая вакцинация привела к уменьшению числа инфицированных, и теперь у детей гепатит B практически не встречается.

Концепция «групп риска, – пишет Сьюзен Сонтаг, – оживляет архаичную идею о запятнанных сообществах, осужденных на эту болезнь». Как оказалось, оценить риск заболевания гепатитом B намного труднее, чем думали раньше. Есть риск, связанный с половыми отношениями с единственным партнером, или риск, связанный с прохождением по родовым путям. Во многих случаях источник заражения так и остается неизвестным. До того как я осознала, как много крови я потеряла во время родов, я была против прививки и не хотела вакцинировать сына. Я не принадлежала к группе риска в тот момент, когда он родился, но к тому времени, когда я приложила его к груди, мне перелили много чужой крови, и мой статус изменился.

Когда в 1898 году началась последняя в США эпидемия оспы, некоторые считали, что белые не подвержены этой болезни. Ее называли «негритянской чесоткой», а там, где ею страдали иммигранты, оспу называли «итальянской чесоткой» или «мексиканскими прыщами». Когда оспа разразилась в Нью-Йорке, полицию направили в итальянские и ирландские кварталы, чтобы помочь принудительно вакцинировать их обитателей. Когда же оспа добралась до Миддлборо (штат Кентукки), то всех чернокожих, отказывавшихся от вакцинации, иммунизировали под дулом пистолета. Эти кампании ограничили распространение болезни, но все риски вакцинации, которые в то время заключались в заболевании столбняком и другими инфекциями, обрушились на самые уязвимые слои населения. Бедным пришлось дорого платить за защиту привилегированных.

Дебаты по поводу вакцинации тогда, как и сейчас, часто воспринимались как дебаты по поводу полноты научного знания, хотя их можно было с такой же легкостью понимать как споры о власти. Рабочие, протестовавшие против принудительной бесплатной вакцинации, введенной британским правительством в 1853 году, тревожились отчасти за свою свободу. Столкнувшись со штрафами, тюремными сроками и конфискацией имущества в случае отказа от вакцинации детей, они иногда сравнивали свое положение с положением рабов.

Вакцинация, как и рабство, поднимает некоторые важные вопросы относительно права человека на собственное тело. Однако, как заметила историк Надя Дурбах, противники вакцинации употребляли слово «отмена» как метафору личной свободы, а не как борьбу за какие-то общие идеалы и цели. Их позиция не имела ничего общего с героическим самопожертвованием Джона Брауна, который был повешен вместе с двумя своими сыновьями за безнадежную попытку освободить рабов, тех, кто противился вакцинации, волновало совершенно другое. «Противники вакцинации охотно обращались к политическим, риторическим и эмоциональным ценностям рабов, как и к ценностям колониальных народов Африки, – пишет Дурбах об этом движении в Британии, – но еще охотнее они утверждали, что страдания белых англичан намного важнее страданий угнетенных африканцев». Другими словами, эти люди переживали за таких же, как они сами.