Открытие Земли

Своему племяннику Масьо барон сказал следующее: «Кроме того, я даю вам полномочия и власть, чтобы вы во всех делах, которые сочтете выгодными и честными, приказывали и поручали исполнить, руководствуясь прежде всего моей честью и моей пользой. Следуйте как можно ближе французским и нормандским обычаям; я имею в виду правосудие и прочие дела, которые вы соизволите вершить. А еще прошу вас, и даже возлагаю обязанность — изо всех сил заботиться о мире и взаимном согласии; любите друг друга как братья, особенно вы, дворяне, не завидуйте один другому. Каждому из вас я указываю ваше дело: страна обширна, поэтому успокаивайте один другого и поддерживайте друг друга. Не знаю, что еще сказать вам, кроме самого главного: соблюдайте между собой мир, и все пойдет хорошо».

Три месяца барон де Бетанкур оставался на Фуэртевентуре и на других островах архипелага. Он ездил верхом на муле, встречался с туземцами, уже начинавшими говорить по-нормандски. Его сопровождали Масьо и другие дворяне. Барон указывал свите, на что направить добрые дела, какие меры принять. Наконец, достаточно хорошо исследовав завоеванный им архипелаг, он провозгласил, что отправится в Рим 15 декабря следующего года.

Вернувшись на Лансароте, барон де Бетанкур оставался там вплоть до своего отъезда. Всем прибывшим с ним дворянам, своим помощникам и трем туземным правителям он приказал собраться у него за два дня до отплытия, чтобы нормандец мог высказать им свою волю и поручить их Промыслу Божьему.

Все прибывшие на совещание были торжественно приняты в крепости Лансароте. После праздничного обеда барон де Бетанкур уселся на возвышении и повторил свои наставления о необходимости подчинения каждого его племяннику Масьо, изымания каждого пятого денье[74] в пользу последнего, исполнения христианского долга и любви к Богу. Потом он отозвал тех, кто должен был сопровождать его в Рим, и распорядился об отплытии.

Едва корабль барона поднял якорь, как со всех сторон послышались горестные восклицания. И европейцы и канарцы оплакивали «этого порядочного сеньора», которого они уже не рассчитывали увидеть. Многие зашли в воду по самую грудь и пытались остановить увозивший его корабль. Но уже был поднят парус. Господин де Бетанкур отплыл. «Да хранит его своей милостью Бог ото всякого зла и ото всех преград!»

Через семь дней нормандский барон прибыл в Севилью. Далее он направился к королевскому двору в Вальядолид, где был принят с большой милостью. Де Бетанкур рассказал королю историю своих завоеваний и добился от него рекомендательных писем к папе, надеясь получить разрешение на основание епископства на Канарских островах. Король тепло принял его и осыпал подарками, вручив и желанные письма, после чего барон вместе со своей блестящей свитой отбыл в Рим.

В Вечном городе он оставался три недели. Ему позволили поцеловать туфлю папы Иннокентия VII, который поздравил нормандца с покорением всех этих канарцев для католической веры, похвалил его за смелость, которую он доказал тем, что отправился так далеко от своей родной Франции. Потом были составлены буллы[75], которые испрашивал барон де Бетанкур, а епископом Канарских островов был назначен Альбер де Мезон. На этом барон расстался с папой, получив также благословение и его святейшества.

Новый прелат немедленно простился с бароном и отправился в свою епархию. Он проследовал через Испанию, где передал королю письма от Жана де Бетанкура. Потом направился на Фуэртевентуру и добрался туда без всяких затруднений. Его с большим уважением принял мессир[76] Масьо, произведенный в рыцари. Альбер де Мезон немедленно занялся устройством епархии, управляя милостиво и снисходительно, часто молясь то на одном острове, то на другом и включая в церковный канон специальную молитву за Жана де Бетанкура. Масьо был всеми любим, но главным образом — туземцами. Правда, это благоденствие длилось не более пяти лет; позднее Масьо, одурманенный неограниченной властью, пошел по пути репрессий и был изгнан из страны.

Между тем барон де Бетанкур, в свою очередь, покинул Рим. Он посетил Флоренцию, Париж и прибыл в родовое владение Бетанкур, куда съехалось множество дворян лично взглянуть на короля Канарских островов. Не стоит и спрашивать, во что ему это обошлось; если в первое возвращение барона его посетило множество землевладельцев-феодалов, то на этот раз гостей было еще больше.

Барон де Бетанкур, «уже в годах», поселился в Гренвиле вместе с женой, еще молодой и красивой дамой. Он частенько получал известия со своих любимых островов, от своего племянника Масьо, и надеялся вернуться в свое канарское королевство; но Бог не дал ему этой радости.

В один из дней 1425 г. барон, пребывавший в своем замке, заболел, и все поняли, что он скоро умрет. Он составил завещание, соборовался и, как заканчивается рассказ о нем, «ушел из этого мира в другой. Да простит ему Бог его прегрешения. Погребен он в Гренвиль-ле-Тентюрьер, в городской церкви, перед ее главным алтарем…»

Глава седьмая

ХРИСТОФОР КОЛУМБ (1436 — 1506)

I