Открытие Земли

«В течение восьмидесяти восьми дней не прекращалась ужасная буря — такой силы, что от взора были скрыты и солнце и звезды. Корабли дали течь, паруса изодрались, такелаж и якоря были потеряны, погибли лодки, канаты и много снаряжения. Люди поражены были недугами и удручены, многие обратились к религии, и не оставалось никого, кто не дал бы какого-либо обета или не обязался совершить паломничество. Часто люди исповедовались друг другу в грехах. Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие. Многие из тех, кто казался сильным духом, впали в уныние, и так было в продолжение всего этого времени. Болезнь сына, который находился со мной, терзала мою душу, и тем горше было мне сознавать, что в нежном тринадцатилетнем возрасте ему пришлось претерпеть в течение столь долгого времени большие невзгоды. Но Бог дал ему такую силу: мой сын в одиночку разжигал смелость и пробуждал терпение моряков в ходе их тяжелых работ; наконец, в нем угадывался мореплаватель, который может состариться в реве бурь — вещь удивительная, в которую трудно поверить, — и который примешает немного радости к удручающим меня горестям. Я был болен и не раз уже видел приближение своего последнего момента… Наконец, в довершение моего несчастья, двадцать лет службы, тягот и опасностей не принесли мне никакой выгоды, потому что сегодня я оказался в Испании без крова, и только гостиница дает мне пристанище, когда я захочу отдохнуть или вкусить самую простую трапезу; а еще часто я оказываюсь не в состоянии заплатить за проживание и харчи…»

…Не указывают ли эти несколько строчек, какие жестокие скорби омрачали душу Колумба? Как посреди стольких опасностей и беспокойств мог он сохранить необходимую для руководителя экспедиции энергию?

Двенадцатого сентября флотилия достигла мыса, за которым берег круто поворачивал к югу. Ветер внезапно стих, появилось сопутствующее течение. Этот мыс был назван Колумбом Грасьяс-а-диос (Слава Богу). От мыса Грасьяс-а-диос корабли продолжали идти вдоль берега, который в различных местах получил следующие названия: Берег Москитов (Москитос), Коста-Рика (Богатый берег), Верагуа (в современной Панаме). 25 сентября Колумб бросил якорь между маленьким островом Уэрта и континентом (на границе нынешних республик Никарагуа и Коста-Рика). Здесь адмирал задержался на три недели, занимаясь починкой своих кораблей.

Христофор Колумб полагал, что он находится недалеко от устья Ганга; индейцы, встреченные в этих местах, говорили ему о стране Сигуаре, окруженной морем и изобилующей золотом. Они также утверждали, что там находится множество золотых рудников, самый значительный из которых расположен в двадцати пяти лье к югу от этих мест. Адмирал вновь пустился в море на поиски этой страны, следуя вдоль лесистых берегов Верагуа.

Следующая бухта, в которую флотилия вошла 26 ноября, была названа испанцами Ретрете. Сейчас в этом месте находится гавань Экскрибанос (гавань Писцов). Суда, изъеденные червями-древоточцами, имели жалкий вид и требовали ремонта. После нескольких дней стоянки в бухте Колумб снова вышел в море, но вскоре его захватила очередная буря.

«Девять дней, — пишет он, — я был словно потерянный, утратив надежду на то, что мне удастся выжить. Никому никогда ещё не приходилось видеть такое море — бурное, грозное, вздымающееся, покрытое пеной. Ветер не позволял ни идти вперед, ни пристать к какому-нибудь выступу суши. Здесь, в море цвета крови, кипевшем, словно в котле на большом огне, я задержался на некоторое время. Никогда я еще не видел столь грозного неба. День и ночь пылало оно, как горн, и молнии извергали пламя с такой силой, что я не раз удивлялся, как могли при этом уцелеть мачты и паруса. Молнии сверкали так ярко и были так ужасны, что все думали: вот корабли пойдут ко дну. И все это время небеса непрерывно извергали воду, и казалось, что это не дождь, а истинный потоп. И так истомлены были люди, что грезили о смерти, желая избавиться от подобных мучений».

За время этого долгого и мучительного плавания адмирал прошел более трехсот пятидесяти морских лиг. Силы моряков были на исходе. Пришлось ему вернуться по уже известному пути к реке Верагуа; но, не найдя надежного убежища для своих судов, он отправился неподалеку, к устью реки Вифлеем, нынешней Иербы, где он и отдал якорь в день Богоявления Господня[110] в 1503 г. от Рождества Христова. На следующий день шторм возобновился, а 24 января при неожиданном подъеме уровня воды в реке корабельные канаты лопнули, и суда едва удалось спасти.