Открытка

Ей повезло. Женщины попали в концлагерь сравнительно недавно, и их еще занимали новости извне. Она рассказала им то, что знала сама об освобождении Франции. Пожилая женщина с белыми как лунь волосами жадно схватила ее за руку.

– Слава богу! Скоро все закончится! Пресвятая Дева Мария услышала мои молитвы! – она истово перекрестилась. – Меня зовут Селина. Арестовали за то, что помогала военнопленным бежать из лагеря. Мужа расстреляли. Это – Мадлен, а это – Мари. А тебя как зовут? Как ты оказалась здесь?

Калли коротко изложила им свою легенду. Работала няней в одном приличном доме недалеко от Брюгге. Вместе с хозяевами путешествовала, бывала и за границей. Там научилась немного болтать по-английски. Помогала летчикам обходить стороной секретную линию противовоздушной обороны, но кто-то ее предал, и ее арестовали. Женщины выслушали рассказ молча, не задав ни единого вопроса. Ах, если бы все было так и на самом деле. Увы! Правда гораздо запутаннее и сложнее. Ведь в действительности она ничем не смогла помочь бойцам Сопротивления. Но зато сумела выжить, и это тоже немало. Если повезет, то когда-нибудь она лично засвидетельствует все те ужасы, через которые прошла и видела собственными глазами.

– Говорят, всех новеньких отправляют отсюда в другие лагеря. Там они работают на фермах, строят дороги, разбирают завалы. Но чтобы попасть туда, надо быть молодой и сильной. А тут они вытянут тебе все жилы, а потом отправят в крематорий, – сказала Мадлен, невысокая кареглазая женщина с коротким ежиком темных волос. Она протянула руку Калли и добавила: – Тебе лучше с самого начала знать, что тебя ждет. Здесь – кромешный ад! Сама видишь, тут нас тысячи и тысячи. Настоящая душегубка! А еще у них есть одно славное местечко под названием «Молодежный лагерь». Туда отправляют всех заболевших. Но мы еще пока не видели ни одной женщины, вернувшейся оттуда.

Калли слушала Мадлен с замиранием.

– Да, вот еще что! – прошептала та. – Берегись надзирательниц. Особенно вон той, с толстыми косами и хлыстом в руке. Она поначалу будет строить тебе улыбочки, станет помогать, даже кинет лишний кусок хлеба, но не просто так! За все приходится платить! Она таскает своих фавориток в одно укромное местечко, где те обязаны удовлетворять все ее похотливые желания. А когда очередная пассия ей надоедает, то она находит способ, как от нее избавиться. Так что будь внимательна и не светись! Другие же могут натравить на тебя собак за один случайный взгляд, ненароком брошенный на них, и те загрызут тебя живьем. Ни за что! Так, потехи ради… Не хочу тебя пугать понапрасну, но лучше знать правду с самого начала. Мы ведь для них – не люди, а животные. Или еще хуже, просто безликие номера. Но в душе-то мы знаем, что мы остались людьми, и имена у нас есть человеческие, и наше прошлое никто у нас не отнимет.

– Перестань ее стращать! – улыбнулась Селина. – Держи в чистоте руки, смотри за тем, что тебе дают поесть, и чаще поворачивайся ко всем спиной, тогда и спина целее будет, да и сама тоже. Держись за нас, Лотта. Русские придут не сегодня завтра. Охранники очень боятся русских, что не мешает им обращаться с русскими женщинами хуже всего. Особенно после разгрома под Сталинградом. Как видишь, кое-какие новости просачиваются даже сюда, в это Богом забытое место. Когда начнут гонять на работы, узнаешь много чего.

Несмотря на рассказы подруг по несчастью, Калли очень быстро поняла, что невозможно подготовиться ни морально, ни физически ко всем тем ужасам, которые отныне ей доводилось лицезреть каждый день. Тела повешенных, еще долго болтающиеся на ветру после совершения над несчастными публичной казни. Вереницы заиндевевших от холода девушек и детей, которых на рассвете строем отправляли в газовые камеры. И все они стояли в оцеплении, боясь пошевелиться. Малейшее движение, и зоркий глаз охранника выдергивал очередную жертву из строя, избивал палками, а стоило рухнуть на землю, и тело отдавали на растерзание собакам.

– Стой спокойно. Не смотри! Не показывай, что тебе страшно или тебя переполняет негодование. Смирись! Ты должна выглядеть сломленной и униженной, наступи на горло собственной гордости. Здесь ее у тебя не может быть. Не давай этим нелюдям повода унижать и издеваться над тобой еще больше. И держись нас, – поучала ее Селина. – Вместе мы выживем, поодиночке – никогда! Смотри вверх, поверх колючей проволоки, смотри на деревья, на птиц, летающих в небе. Когда-нибудь и мы взлетим и выпорхнем отсюда, подобно птицам.