Открытый дневник

Вместо повести, однако, вышел роман. Я писал его то время, за которое собирался написать все три повести. Что, естественно, очень сильно охладило первоначальный жар моего замысла. Да потом началась история с публикацией романа (получившего в конце концов название «Вечерний свет»), семь отрицательных внутренних рецензий идеологического свойства, которые я уже не надеялся «отбить»… мой замысел вконец завял. И когда в конце концов роман, порядком пощипанный цензурой, все же увидел свет, я уж и забыл, с чего он начался; первоначальный замысел был растоптан этой самой, происходящей «за окном» жизнью, растерт в прах, как его никогда и не было.

Странно, однако же, вышло: не собираясь возвращаться к замыслу триптиха, я его все-таки написал. Сам не осознавая того. Поняв, что написал, уже задним числом, когда все три вещи были не только написаны, но и изданы. Случилось это уже в новые российские времена, более того – в наступившем веке.

Первый роман триптиха – «Солнце сияло», который я начал в 2001 г. Герой – молодой человек, только что демобилизовавшийся из армии, и время его демобилизации – осень 1991 г. Я дописывал роман в 2004 г, естественным образом этим временем роман и закончился.

Второй роман триптиха – «Цунами». Герой его – в том самом возрасте, о котором я уже сказал выше – «средний», а время основного, «сегодняшнего» действия – тот самый 2004 г., которым завершилось действие в «Солнце сияло».

Завершающий роман триптиха – «Полет шмеля». В нем есть вся жизнь героя, от поры поселкового уральского детства до дней сегодняшних, когда ему уже за шестьдесят, и основное действие – это сегодняшние дни, то самое начало двухтысячных, которое и в предыдущих частях триптиха.

Вот так, как замышлялось тогда, в молодости, и вышло: триптих о времени, что «за окном», где три героя разных поколений плывут в одном потоке, каждый отчаянно сопротивляясь его течению, потому что их несет совсем не туда, куда бы они хотели, но не в силах ему противостоять: недостает этих самых сил.

Я недоумеваю, глядя на открывшуюся мне картину. Словно некая независимая от меня воля вложила в меня эту идею-цель, силой обстоятельств я отступил от нее, но выбравшая меня своим инструментом воля не отступилась от своего замысла, пока он не был исполнен.

Или я испытываю мистическое чувство «на ровном месте», когда тут действует элементарный закон случайных совпадений?

Но сколько таких удивительных, мистических совпадений было в моей жизни! Как, полагаю, и в жизни каждого.

* * *

Мы судим о мире, о сути процессов, происходящих в нем, о людях и мотивах их поступков, исходя из собственного опыта. Но наш опыт, как правило, связан с конкретикой обстоятельств, с местом в географическом плане и нашей социальной нишей – со многими факторами он связан, то есть никогда не бывает абсолютен.

Только десятки и десятки человеческих «опытов», сложенные вместе, поделенные на некие общие знаменатели, могут дать объективную картину времени, смыслов, которые оно несло в себе, картину нравов, человеческих взаимоотношений, некоего единого вектора человеческих устремлений. И то эта картина будет в немалой мере зависеть еще от воли интерпретатора, сводящего воедино индивидуальные картинки.

Наглядный пример – цветность мира. Будь наш глаз устроен чуть по-другому, и зеленое не было бы зеленым, красное – красным, желтое – желтым.

Скажу, исходя из этого, какая черта в человеке претит мне больше всего: категоричность.

* * *

Если вы оказались в ситуации, когда, чувствуя себя правым и будучи уверенным в своей правоте, видите, что обстоятельства со всей беспощадностью складываются против вас и шансов доказать свою правоту нет, самое разумное – не упорствовать, а отказаться от бесперспективного противостояния. Поразительным образом ваша позиция совершенно безболезненным образом, без всяких дополнительных усилий с вашей стороны возьмет верх, заставив капитулировать оппонентов. Конечно, это может произойти в такие сроки, что одержанная победа будет вам уже глубоко безразлична, но речь не о вашем удовлетворении, а о правиле жизни, которое, как бы то кому ни показалось странным, не знает исключений.

Немного напрягши память, каждый вспомнит случаи и события из своей жизни, подтверждающие это правило.

А уж из истории вспомним хотя бы хрестоматийное: решение Кутузова об оставлении Москвы. Знал, что Бородино стратегически выиграл он, но сил противостоять Наполеону, защищая Москву, не было. И вот вам Наполеон в Москве, его бессмысленное сидение в старой столице – и бегство из нее с деморализованной армией.

* * *

Был бы я автором учебника по истории, предположим, Древнего Рима, то начал бы изложение материала со слов примерно такого содержания: