Открывая Москву. Прогулки по самым красивым московским зданиям

Переезд столицы в Москву в 1918 году ознаменовал собою и изменение отношения власти к Большому театру, зал которого стал использоваться для проведения внушительных большевистских собраний и партийных съездов. На долгие годы зрительный зал Большого театра стал главным залом страны.

Революционные предводители немедля заняли царскую ложу. Однажды туда пришлось прийти Шаляпину, что было для него не внове, ибо и ранее члены императорской фамилии желали видеть великого певца, чтобы лично высказать свое расположение. Но в этот раз артист пришел по своей инициативе. «Театральные дела, недавно побудившие меня просить свидания у Ленина, столкнули меня и с другим вождем революции - Троцким. Повод, правда, был другой. На этот раз вопрос касался непосредственно наших личных актерских интересов.

Так как гражданская война продолжалась, то с пайками становилось неладно. Особенно страдали актеры от недостатка жиров. Я из Петербурга иногда ездил на гастроли в московский Большой театр. В один из таких приездов московские актеры, жалуясь на сокращение пайков, просили меня за них при случае похлопотать . Случай представился. Был в театре большой коммунистический вечер, на котором, между прочим, были представители правящих верхов. Присутствовал в театре и Троцкий. Он сидел в той самой ложе, которую раньше занимал великий князь Сергей Александрович. Ложа имела прямое соединение со сценой, и я как делегат от труппы отправился к военному министру. Министр меня, конечно, принял. Я представлял себе Троцкого брюнетом. В действительности это скорее шатен-блондин с светловатой бородкой, с очень энергичными и острыми глазами, глядящими через блестящее пенсне. В его позе - он, кажется, сидел на скамейке - было какое-то грузное спокойствие.

Я сказал:

- Здравствуйте, товарищ Троцкий!

Он не двигаясь просто сказал мне:

- Здравствуйте!

- Вот, - говорю я, - не за себя, конечно, пришел я просить у вас, а за актеров. Трудно им. У них уменьшили паек, а мне сказали, что это от вас зависит прибавить или убавить.

После секунды молчания, оставаясь в той же неподвижной позе, Троцкий четко, буква к букве, ответил:

- Неужели вы думаете, товарищ, что я не понимаю, что значит, когда не хватает хлеба? Но не могу же я поставить на одну линию солдата, сидящего в траншеях, с балериной, весело улыбающейся и танцующей на сцене.

Я подумал: “Печально, но резонно”.

Вздохнул и сказал:

- Извините, - и как-то стушевался.

Я замечал не раз, что человек, у которого не удается просьба, всегда как-то стушевывается...»

Многие зрители помнят и другой зал - так называемый Бетховенский. А ведь это исключительно советское изобретение. Никакого Бетховенского зала Кавос не создавал, а было здесь до 1917 года Императорское фойе. Как и зрительный зал, фойе украшали красивейшие бронзовые люстры, усеянные пятью тысячами хрустальных подвесок (для чего использовали два десятка видов хрусталя).

Фойе было роскошным, обретя свой неповторимый облик в 1896 году. Тогда в Москве готовились к коронации нового самодержца российского Николая II и встрече царской семьи, которая непременно должна была посетить Большой театр. По этому случаю фойе существенно обновили, потолочную роспись заменили декоративными розетками из папье-маше, а из Франции заказали дорогую шелковую ткань оттенка «раскаленного чугуна». Этой тканью драпировали стены фойе, а также изготовили дюжину панно, на которых шерстяной нитью в шесть цветов были вытканы причудливые узоры (в моде Людовика XV), состоявшие из гербов Российской империи, растений и архитектурного декора.

Бетховенским зал стал в 1921 году, когда отмечалось сто пятьдесят лет со дня рождения любимого ленинского композитора, автора «нечеловеческой музыки». Нарком Луначарский в те дни так и сказал: «Бетховен поможет нам построить коммунизм».

А чтобы избавиться от ненавистных двуглавых гербов и витиеватых монограмм императора, их просто-напросто вырезали ножницами из дорогущей атласной ткани. На их место налепили заплатки с цветочками. А в 1970-х годах значительно испортили, проведя химчистку ткани, итогом чего стало разрушение тканевого слоя, к концу века утраченного почти наполовину.

На протяжении прошлого века Большой театр пережил немало взлетов и падений. Не всегда профессиональный подход к ремонтно-восстановительным работам значительно ухудшил акустику зала, привычным делом стало использование микрофонов. Панелям из резонансной ели частично нашли замену в виде фанеры.