Откуда я иду, или Сны в Красном городе

– Так… – Баландин достал маленький блокнот в кожаном переплёте.– Девять тысяч я уже Женьке переслал. Он разнёс некоторым заёмщикам и расписки взял, что я долг вернул и претензий ко мне нет. Я ему список полный и адреса дал все. И он не говорит – откуда я их прислал. Вернул и ладно. Хорошо. А должен я остался двадцать одну тысячу шестьсот рублей.

– Будем считать, что Господь научил меня – где взять деньги, чтобы ты избавился от долга и совесть очистил. У меня самого нет ничего. Но где взять – я знаю. Только, Серёжа, ему надо через полгода всё отдать. Беру я у него для себя. То – есть и отдавать я буду. А человек очень хороший и полезный для многих дел твоих и моих. Не подведёшь? Где двадцать одну тысячу найдёшь здесь к августу?

– Москвич и цацки к нему все продам в Зарайске – это пять тысяч. – Баландин задумался. – Ну, к скорби нашей семейной, отец мой умер второго января этого года. Встречали толпой богемной. Он выпил больше, чем сердце смогло вытерпеть. Умер после опохмелки утром второго.

– Мать продаст квартиру. У нас тоже кооперативная. Это будет в июле. Она вступит в права наследства по закону. Квартиру отец на себя оформлял. Продаст она её минимально за тридцать пять тысяч. Пять комнат в ней. Больших. Для писателей, актёров и композиторов строили. Центр города. Новая модель архитектурная. Денег она мне даст сколько скажу. Она одна кроме друга Женьки знает про долг и куда я уехал. Короче – в июле слетаю в Москву, маму заберу с деньгами от проданной квартиры и вернусь в Кызылдалу. Здесь будем жить. Она согласна. Вы помогите если есть возможность. Я отдам в июле точно. Сейчас – то бывшее раздолбайство моё прошло.

– Хорошо. Договорились.– Сказал Сухарев. – Завтра позвоню – куда прийти за деньгами. Только уж расплатись со всеми. Совесть не терзай больше.

– Я все расписки привезу. На всю сумму.– Баландин прижал руку к сердцу.

Попрощались они и пошел Виктор к бывшему зав. отделом пропаганды, а теперь уже секретарю горкома партии Николаю Викторовичу Гоголеву. Пропуск для Сухарева отменил Николай Викторович. Когда хотел Сухарев, тогда и приходил к нему. На вахте его знали все и даже паспорт он не показывал. Выпили они с Гоголевым по пятьдесят граммов коньяка за встречу и Николай сказал весело.

– Вот раньше, Витя, я карьеристом был, людей «топил», чтобы повыше залезть на властную лестницу. Ты меня спас, от этого греха избавил. И теперь, блин, не хочу расти дальше вверх, даже от этой должности отказывался. Нет же: назначили. А осенью, говорят, заведующим орготделом в обком заберут. А я не хочу. Мне тут нормально. Нет, говорит первый секретарь обкома. Пойдёшь. Год там поработаешь, а потом – вторым секретарём обкома назначу. Поближе к себе. Ты, говорит, специалист уровня ЦК. Во как! Когда карабкался и давил всех, кто путь заслонял – о совести не думал. Но потом – то из – за меня, можно сказать, по моей наводке человека убили. Я и убил чужими руками, если уж честно каяться. Вот после исповеди, как на духу говорю, Витя, отшибло тягу к карьере и власти ещё большей. Так нет же! Парадокс! Я не хочу, а меня за уши тянут вверх. Пока, блин, не сопротивляюсь. Но за убитого товарища душа болит и ноет постоянно. Хоть и снял с меня Господь грех…

Он налил ещё по пятьдесят.

– Ты отслужил сегодня в храме? А у меня тоже ни заседаний, ни встреч с народом. Давай ещё по маленькой.

– Коля, займи до июля двадцать две тысячи. Не говорю зачем. Но очень надо. В середине июля верну. – Сухарев закусил коньяк грильяжем в шоколаде.

– Да не вопрос. – Гоголев вышел в соседнюю комнату кабинета, где сейф стоял кроме дивана и телевизора. Вернулся минут через пять.– Вот. Двадцать две тут. Точно хватит? Может докинуть?

– Не. Нормально. Спасибо, Коля. – Сухарев взял деньги так, будто двадцать две тысячи это так, почти мелочь. Ну, в кино сходить, мороженое съесть, лимонаду хлебнуть.– Спасибо, дорогой. Отомщу. Не деньгами, правда. Найду чем.

И они оба расхохотались. Через полчаса возле того же кинотеатра Виктор передал деньги Баландину.

– И когда планируешь их раздавать, долги свои?

– Да завтра и начну. Сейчас в Зарайск двину. Самолёт ночью в Москву. Корреспонденту билет всегда найдут. Спасибо, Витя, прямо не знаю какое огромное! В бога я так и не верю, а вот в то, что надёжные люди, готовые помочь избавится от мучений стыда – есть, теперь верю точно. Таких как ты не встречал ещё.