Откуда соколы взлетают

«организовать пробный отряд юных пионеров при Шумихинской железнодорожной ячейке, как при ударной… Назначить начальником отряда Ивана Грицевца, а в помощники выделить того, кого он потребует… В пионеры должны вступить все комсомольцы ячейки от 14 до 16 лет и быть в отряде примерными…»

Согласно решению райкома, вступил в пионеры и Сергей Грицевец. На организационном собрании его избрали вожатым звена. С этого поручения и началась его общественная работа.

В партийном архиве Курганского обкома КПСС сохранился протокол пионерского собрания в Шумихе и обращение «к сознательным товарищам-гражданам», в котором говорится о том, что «юные пионеры — это члены великого будущего социалистического общества, и поэтому каждый сознательный гражданин, верящий в победу социализма, должен помочь этому зарождающемуся движению». Там же есть ведомость: для закупки красного материала на пионерские галстуки собрано 7 рублей 83 копейки. В ней стоит и подпись Ивана Грицевца, выделившего из своей шестирублевой стипендии на нужды пионерского отряда имени Розы Люксембург пятьдесят копеек.

В Москву, в институт, Шумихинский райком комсомола сообщал, что Иван Грицевец выполнил комсомольское поручение, организовал пионерский отряд, выступал с докладами на объединенных собраниях комсомольцев железнодорожной и поселковых ячеек по международному положению и об электрификации России.

20 июня 1926 года Сергея принимают в комсомол. Его избирают в бюро ячейки, вводят в состав школьного совета. Надежный парень, способен выполнить любую работу — так думали о нем его товарищи.

Сергей постоянно чем-нибудь увлечен. То он организует комсомольско-пионерские субботники по устройству катка (его личные коньки давно уже стали общественной собственностью), то создает пионерскую комнату, то с ребятами собирает материал по истории края и пионерского движения, то что-то изобретает по самолетостроению.

После окончания школы Сергей собрался в Златоуст. Отец был грустен: третий сын покидает родной дом. Внешне суровый и вспыльчивый, он очень любил детей.

И вот отцовская рука лежит на плече Сергея.

— Раз уж решил ехать — поезжай. Рабочие руки сейчас везде нужны. А если что не так — возвращайся, будем вместе робить.

— Ладно, батя, там видно будет.

— Вот я и говорю, чтобы видно было, а не в потемках плутать. Понятно?

— Понятно.

Иван Антонович долго скручивал «козью ножку», затянулся крепчайшей махоркой.

— Только вот беда… Деньги, что остались после матери, мы потратили… на дорогу тебе дать нечего. Вот разве полпуда муки?

…С котомкой муки, на тормозной площадке товарного вагона приехал Сережа Грицевец в Златоуст.

Первая высота — Косотур

Чуть вздрагивает небо над Златоустом. Это отсветы металлургических печей. Клубы дыма, уходящие в небо из высоких заводских труб, кажутся то алыми, то розовыми, то оранжевыми. В Златоусте есть старики, которые по цвету и густоте дыма точно определяют, как идут дела на заводе.

В отделе кадров сказали: надо подождать. Что делать? Город хоть и небольшой, но совсем незнакомый. Куда податься? Товарищи Сергея махнули рукой и собрались на вокзал ехать домой.

— Я не поеду, — сказал Сергей.

— Ну и жди, а с нас хватит. Есть нечего, жить негде.

На работу Сергея приняли через несколько дней учеником слесаря в эфесный цех.

Сергей поселился на одной из Нагорных улиц. Зимой можно прямо от дома съехать на санках к заводским воротам. Платой за квартиру была котомка с мукой. Мастер, учеником которого стал Сергей, в первый же день сказал:

— Завтра пойдешь не в цех, а в музей. Смотри там, в какое место попал. Познакомься с делами дедов и прадедов наших, может, и сам станешь уральским умельцем.

В музее у Сергея разбежались глаза. Сколько же здесь было образцов великолепного старинного оружия: шпаги, сабли, шашки, палаши! С эфесами из золота, серебра, слоновой кости! С богатыми ножнами, отделанными бархатом, цветной кожей, уральскими самоцветами! И все сделано руками златоустовцев в цехе, где он будет работать.