Откупоривая тайну. Приключения со смыслом

Ему в голову стал приходить коварный план. Несколько вечеров подряд он нервно бегал по своей комнате, курил, пил пиво, пока наконец не остановился на одном из десятков обдуманных вариантов. Окончательный вариант не отличался оригинальностью или красотой, но зато был довольно прост в реализации. Произвести впечатление действительно удалось.

Находясь под этим впечатлением, Ян с удовольствием набил бы Михаю морду, причём не только сразу (если бы поймал), но и позже, когда первые впечатления уже улеглись (если бы подстерёг потом). Однако Саша категорически его отговаривал. Правда, аргумент о том, что Ян может слишком сильно попортить Михаю здоровье, действовал слабо – по мотивам известного фильма Ян отвечал, что «бить будет аккуратно, но сильно». Неожиданно для Саши сработал второй аргумент – скорее политического характера, когда Саша указал, что такие разборки Яну не по чину. «Представляешь, – говорил он, – всплывёт это дело, появится потом статейка в криминальной хронике – «Американский профессор избил русского студента за то, что тот кинул в него петардой». И не просто ведь навалял, застигнув на месте, это хоть более-менее естественно выглядит, а позже, целенаправленно выследив и подкараулив в укромном месте. Несолидно как-то получается, согласись!» И Ян согласился, решив последовать совету Юры и сперва обсудить поведение Михая на студенческой сходке.

Отмщение

В этот раз собрались не у Данилы, который не слишком любил принимать у себя компании, так как после них всегда оставался бардак, а у Коляна, в комнате которого тусили всегда, независимо не только от времени года, но часто и от времени суток. Вместе с двумя друзьями Колян жил в блоке на четвёртом этаже. Нельзя сказать, что его комната отличалась опрятностью и убранством, как у Данилы. Скорее наоборот. Солнце с усилием пробивалось сквозь сто лет немытое окно, к тому же облитое чем-то полупрозрачным снаружи, занавески отсутствовали вовсе. Под кроватями, шкафами, а также во всех других местах, которые не были совсем уж на проходе, собралось такое количество пыли, что в ней легко могла бы запутаться небольшая мышь.

Но и натоптанные места не блистали. Грязная до потери собственного цвета ковровая дорожка пестрела искусственными узорами, образованными регулярно проливаемым на неё разнообразным пойлом. Там, где дорожка не покрывала пол, виднелись лохмотья порванного линолеума. Обои на всех четырёх стенах отличались друг от друга цветом, хотя их роднило общее состояние изрядной потрёпанности. К тому же на каждой стене было краской написано матерное слово (причём слова не повторялись). Другой отличительной чертой обоев служили расположенные на них местами жирные пятна, которые блестели и лоснились настолько, что, казалось, вот-вот стекут на пол. Неубранные кровати, заспанные хари обитателей и совершенно невообразимая гора объедков, мусора и какого-то барахла на столе довершали картину. Не было только пустых бутылок, но не потому, что в комнате Коляна не должным образом чтили Бахуса, – просто в силу финансовых затруднений пустые бутылки быстро сдавались в приёмный пункт.

Впрочем, студенческую тусовку это нисколько не смущало – все оживлённо обсуждали Михая. Михай очень любил, когда о нём говорили, и наверняка бы порадовался, если б узнал, хотя ничего хорошего никто не сказал. Напротив, шутки Михая уже достали сокурсников, перейдя из разряда приколов, добавляющих в жизнь остроты, в разряд мелких, но досадных неприятностей.

Каждому нашлось что вспомнить. Две студентки пожаловались, что Михай распускает про них слухи на студенческих форумах, будто они лесбиянки, в то время как это не так, ну или по меньшей мере не совсем так. Щуплому и субтильному Сергею Кувшинову он подложил жвачку на скамейку в аудитории, в результате штаны оказались испорченными – выковырять жвачку из них не получалось, яркое малиновое пятно на чёрной ткани весьма бросалось в глаза, а штанов у Кувшинова имелось всего двое. Висякову на лекции в большой аудитории, где скамейки располагались одна выше другой, как в кинотеатре, Михай привязал шнурки к парте, незаметно подобравшись со стороны заднего выхода. В результате, когда прозвенел звонок и Висяков вскочил, чтобы скорей бежать занимать очередь в буфет, он едва не упал, при этом так толкнув лопоухого Чернякова по кличке Чебурек, что упал тот и сильно разбил себе локоть. Своему соседу, упрекавшему Михая в шумных дебошах, Михай подложил в ящик прикроватной тумбочки заряженную крысоловку, которой тот пришиб себе палец, ну и так далее.