Откупоривая тайну. Приключения со смыслом

– Но, если добрых дел и праведности было бы достаточно для спасения, зачем тогда жертва Христа? Тогда пришествие Христа было бы излишним! – попробовал он контратаковать.

– Я понимаю, что это – официальный довод церкви, – парировал Ян. – Но согласись, он ещё больше усложняет ситуацию. Если те праведные люди, что жили до Христа, всё-таки могли каким-то образом спастись своими добрыми делами, а теперь не могут, то выходит, что пришествие Христа не облегчило, а усложнило процедуру спасения, что, согласись, странно. С другой стороны, если спастись могут только те, кто жил в эпоху христианства, это выглядит как-то не по-христиански. Зачем же тогда создавал этих людей Господь, ведь он знал, что Иисус придёт много позже и их души автоматически обрекаются на вечные муки? Мог ли так поступить Бог-Любовь? Так что жертва Христа тут ничего не разъясняет – только больше запутывает. К тому же непонятно, кому принесена эта жертва.

– Как кому? Всему человечеству, возлюбленному Господом! – несколько растерялся диакон.

– Погоди, тут ты что-то путаешь, – улыбнулся в ответ Ян, без приглашения подливая себе кагора с причастия. Жертва была принесена ради возлюбленного человечества, а вот

кому – остаётся загадкой. Сравни: в засуху языческий крестьянин хочет, чтобы пошёл дождь, который позволит спасти урожай и прокормить семью. Ради всего этого он приносит жертву. Но жертву он приносит не своей семье, и не урожаю, и даже не дождю, а тому Богу, который отвечает за дождь. Так и здесь. Бог Отец принёс в жертву своего единственного сына – Иисуса Христа. Он сделал это ради спасения человечества. Но кто же был получателем жертвы, кому она адресована? Ситуация запутывается особенно, если принять во внимание, что жертвователем выступает сам Бог. Бог принёс жертву самому себе? Или Духу Святому? Но как-то это странно! Не верится!

– Запутал ты меня своими вопросами! – сдался диакон. – Мои прихожане таких вопросов не задают! Они об этом просто не задумываются! И это хорошо – верующий не должен думать, верующий должен верить! Верить можно и в неправдоподобные вещи, а если каждый начнёт думать, то как такой паствой управлять будешь?

Ян хотел возразить насчёт того, что спасать душу и управлять паствой – две принципиально разные задачи, но ему помешал Ящур, который на протяжении всего спора не проронил ни слова, но внимательно слушал обе стороны.

– А я тебе объясню! – он фамильярно толкнул Яна в плечо. – Тут как раз всё ясно! Это же как два пальца! Чё вы спорите?! Известно, что часть ангелов под водительством Сатаны впала во грех и была низвергнута на землю, и Сатана заграбастал бренный мир. Люди попали под его власть. Вот, чтобы их спасти, Бог Отец и принёс свою жертву, типа забашлял, чтобы человеков выкупить! Сам себе он никак не мог бы жертву приносить, это же абсурд – Бог приносит жертву сам себе! Нет, он мог жертвовать только какой-то другой, сопоставимой с ним внешней силе! Поскольку сам он Бог, существует только одна сопоставимая сила – это Сатана! Вот Сатане Бог своего сына и пожертвовал, чтобы спасти людей! И сделал это от великой любви к людям! Чего тут непонятного!

В этот момент в купе заглянул Сергий. Ящур призывно махнул рукой, имея в виду, что священник поддержит его тезис. Но Сергий расценил жест как приглашение выпить и входить не стал – лишь окинул купе взглядом, спросив, всё ли у них в порядке.

– Всё в порядке! – бодро отрапортовал Ящур. – У ребят спор возник. Про Бога. Но я их рассудил! – он расплылся в довольной улыбке, и Сергий снова исчез за дверью.

Спор тем не менее продолжился. Однако Саша с Яном, решившие лечь спать пораньше, скоро от него откололись, и диакон остался беседовать с Ящуром, в результате чего дискуссия их плавно перетекла к теме правильного отстрела вальдшнепов.

Поезд шёл точно по расписанию. Саша поставил будильник в телефоне на четыре утра и к назначенному времени удовлетворённо потягивался на верхней полке, сообразив наконец спросонья, где находится. Он протянул руку и потолкал Яна.

– Ян, ты как? Пора вставать! Знаешь, а я проснулся и думаю: где это я? Прикинь – не сразу вспомнил, что в поезде!

– Хе! Ты ж вроде особо не пил!

– Ну да! А всё равно вставать хреново рано, хотя мы, получается, больше восьми часов спали!

– Ага! Считай, ночь на дворе! Но хорошо, что поспали, днём легче будет!

Ян хотел сказать ещё что-то, но в этот момент дверь в купе распахнул удовлетворённый Сергий, сумевший, наконец, расстаться с проводницей.

– Эй, мужики! Подъём! – бодро скомандовал он.

– Мы уже! – откликнулся Саша. – Тока темно тут, ни пса не видно!

– Да за вас-то я особо не беспокоюсь! Мои ребята как?

Саша с Яном свесили головы, пытаясь в темноте разобрать, что там внизу. Наконец Ян догадался включить ночник. Тусклая лампочка осветила заваленный объедками и пустыми бутылками столик, а также стриженную ёжиком голову Ящура с весёлым кругляшком начинающейся лысины. Диакон приснул в полусидячем положении, откинувшись к боковой стенке. Лицо Сергия напряглось.