Откупоривая тайну. Приключения со смыслом

– Иван, понимаешь, сейчас под угрозой не только наши жизни, но и цель всей нашей экспедиции. А ведь мы делаем исключительно важное для Родины дело! Ведь настоящий православный должен быть патриотом, так? И вот ради этого дела, я считаю, можно ну если не на Бога схулить, то в виде исключения отступить от канонов. К тому же ритуал не мы будем проводить, а Ян, а он католик, ему до звезды!

С последним Ян был категорически не согласен. Ему вовсе не «до звезды», напротив, он привык с уважением относиться к чужой вере, в том числе к православной. Даже несмотря на то, что со стороны православных он много раз натыкался на обидную, оскорбительную, злобную и бескультурную критику католичества. Но было не время спорить. Увидев, что диакон стушевался, он приступил к осуществлению ритуала.

– Возьми бумагу, записывай! – протянул он Саше лист и ручку. – Ты ведь хотел учиться!

Затем достал из своей сумки другой лист, запасную ручку и объявил:

– Я применю технику рисунка. Сейчас на этом листе я в образной, то есть абстрактной, форме нарисую текущую ситуацию с бандитами. Мне надо сосредоточиться и настроиться, поэтому прошу не мешать.

Ян устроился прямо на полу, развернувшись так, чтобы не заслонять собой свет от свечей, и на какое-то время замер. Затем стал медленно рисовать. Все остальные молча следили за ним, и даже Ящур передвинулся поближе из своего угла.

Саша пытался понять, что же рисует Ян, но так и не понял. Какие-то завитые линии, пересекающиеся кривые, странный фонтан листьев из центра… Закончив, Ян показал своё произведение.

– И что ж это ты тут намалевал? – недоумевающее спросил диакон.

– Это образ нашей ситуации!

– Какой же это образ! Это ж мазня какая-то!

– Погоди, Ваня! Не мешай человеку работать! Он специалист! – вступился за Яна Сергий, который не задавал вопросов, так как, видимо, знал смысл этой технологии.

– Нормальный абстрактный образ, в своём роде портрет! – в свою очередь, пояснил Ян. Здесь зафиксировано наше положение: на нас наехали бандиты и охотятся за нами, создавая угрозу! Теперь я изменю этот образ так, чтобы ситуация стала безопасной!

– А как ты его рисуешь, Ян? – вступил в разговор Саша. – И откуда знаешь, как его менять?

– Это я вижу на своём «внутреннем экране». Настраиваешься на ситуацию и ловишь интуитивный посыл. Потом примерно зарисовываешь то, что видел.

Ян снова замолчал и в этот раз сидел над своим листком довольно долго, зато после несколькими размашистыми движениями изменил рисунок. Теперь поверх прежнего пронеслись несколько загогулин, издали напоминающие хвост скорпиона, хотя при детальном рассмотрении и не похожие на него.

Ян снова показал рисунок.

– Я внёс в ситуацию изменения, означающие, что мы в безопасности, а агрессия бандитов возвращается к ним самим!

– И что? – опять встрял диакон. – Это же просто рисунок!

– Не совсем! Это рисунок, оплодотворённый смыслом и энергией, которые мы в него вложили! Но теперь нам надо перенести этот смысл на реальность, чтобы он начал материализовываться. Здесь останется только бумажка, а смысл отправится в мир. Поэтому рисунок полагается уничтожить! Можно просто его порвать, но, – Ян посмотрел на свечи, – пользуясь случаем, лучше сжечь!

– Ты тока часовню не спали! – предостерёг его Сергий.

– Не ссы, всё под контролем!

Ян начал двигать по полу самый большой подсвечник, на котором горели несколько свечей и была ещё маленькая лампадка в середине, и расположил его так, чтобы тот оказался прямо под единственным куполом часовни. Затем поднял рисунок вверх обеими руками и, торжественно сказав «Да будет так!», опустил его на свечи.

Бумага вспыхнула, свернулась, и через минуту от рисунка остались только рассыпанные по подсвечнику куски чёрного пепла.

– Месса совершилась! – громко и торжественно объявил Ян, как это делают католические священники в конце службы.

– Можно убирать за собой и отваливать! – добавил Сергий.

Быстро прибрав в часовне и затушив свечи, компания двинулась к бараку. Там их уже поджидал товарищ в штатском, чтобы обсудить завтрашний маршрут.

Первый прорыв

Утром встали очень рано, едва начало светать. На улице сгустился страшный туман, от одного конца барака не было видно другой. Умывшись холодной водой, Саша курил натощак, наблюдая приближение со стороны дороги светового пятна. Пятно приобретало всё более отчетливые очертания, затем распалось на четыре части и скоро проявило себя медицинским уазиком Оливы, на котором помимо основных горели ещё две жёлтые противотуманные фары. Олива выключил мотор, вышел из кабины и тоже закурил.