Отличный парень

На секунду ее охватывает паника. «Надо поскорее уносить ноги», — проносится у нее в голове.

— Так что бы вы хотели?

Она могла бы ответить, что больше всего на свете ей хочется удрать куда-нибудь подальше от его глаз. С ней происходит что-то удивительное. Ее тянет к этому человеку. И это путает ее. Она не хочет никакой зависимости — ни физической, ни моральной. Он слишком много говорил ей о Дороти, о своем малолетнем сыне, о своей устроенной жизни. Анук вдруг показалось, что за благополучным фасадом скрывается совсем другой человек.

— Я бы хотела выпить кофе…

— На первом этаже есть кафетерий…

Он идет на несколько шагов впереди ее. Почему он так спешит? Молодой человек, похоже, проявляет нетерпение. Почему-то он кажется ей уязвимым. «О чем я думаю? — задается вопросом Анук. — Уязвимый атлет — звучит нелепо. Он такой же мужчина, как и любой другой. По-видимому, меня привлекают его национальные особенности. Акцент, манера поведения. Представители другого народа всегда окружены в наших глазах ореолом таинственности. Они отличаются от нас нравами и привычками. Нас так и тянет все разузнать о них. Неизвестность особенно притягательна для нас».

— Вас не раздражает музыка? — спрашивает Стив.

— Раздражает?

— Да.

— Ну что вы. Совсем нет.

Стив кусает нижнюю губу.

— Вы еще и ногти грызете? — спрашивает Анук.

— Не понимаю, о чем вы говорите…

— Тот, кто кусает губы, часто грызет и ногти. Так говорят.

— Я не грызу ногти, — отвечает американец. — У нас не принято делать замечания другим…

— Простите, — говорит она. — Я сказала, не подумав, только для поддержания разговора. По-французски это называется — чесать языком.

— В Америке не чешут попусту языком, — говорит он. — Для этого нет времени.

Они быстро спускаются по лестнице. Затем они проходят мимо служащей, раздающей посетителям бесплатный план музея.

— Сюда, — произносит Стив. Он ведет ее по длинному коридору. Они входят в кафетерий.

Анук встает в очередь за продвигающимися вдоль прилавка людьми, которые заполняют подносы блюдами с едой. Конечная остановка ждет их у кассы.

— В Америке всегда приходится ждать… Нельзя пройти без очереди.

— Один кофе, — говорит Анук раздатчице кафетерия.

Секунду спустя она стоит с чашкой кофе в руке перед кассой.

Анук делает вид, что ищет деньги.

— Оставьте, — говорит Стив. — Это недорого стоит. Я заплачу.

Они устраиваются за маленьким столиком. Вокруг много народа. Некоторые едят горячее уже с утра.

— Сахару… — предлагает Стив.

Анук кладет сахар в чашку.

— Во Франции тоже пьют много кофе. Однако он более крепкий… Ваш кофе… Однажды я был в Париже… В Латинском квартале… Сен-Жермен-де-Пре… Красиво. Я жил в отеле на улице Гарп.

— Вы учились во Франции? — спрашивает Анук.

Она не знает, о чем говорить со столь любезным собеседником.

— Я провел полгода во Франции. Меня туда посылала армия… На курсы усовершенствования.

— Чем же вы занимаетесь в жизни?

— Служу в одной фирме, — говорит он. — Раньше было интереснее работать. И денег я зарабатывал намного больше. А ваш муж? Чем занимается он? У него, должно быть, высоко оплачиваемая должность, раз он может привезти вас в Вашингтон… И поселиться в таком дорогом отеле…

— Вы тоже остановились в этом отеле, — говорит Анук.

— Только на одну ночь. И только потому, что я не нашел свободного номера в других отелях. Тридцать пять долларов за одну ночь — это мне не по карману…

— Мой отец оплатил поездку, — говорит Анук.

— Если он располагает такими средствами, — произносит американец, — то это весьма мило с его стороны. Не всякий способен на подобное… Вы сказали, что он торгует картинами…

— Да…

— Отличное занятие… Где находится его магазин? В каком квартале Парижа?

— Рядом с Сеной, — говорит Анук. — На левом берегу.

— Конечно, на левом берегу. Все студенты покупают там репродукции знаменитых картин… Он торгует также рамами или же только одними репродукциями?

— Нет, рамами он не торгует, — говорит Анук.

Она вспоминает, что ручки дедова гроба были сделаны согласно его завещанию из чистого золота.

«По крайней мере, — сказал дед после того, как его разбил паралич, — мой сын будет проливать искренние слезы, когда будет идти за моим гробом. Его горе будет поистине безутешным. Внучка, твой отец — мелкий лавочник в душе. Если он увидит, что вместе со мной в землю зарывают целый килограмм чистого золота, он упадет от жадности в обморок».

Она смотрит на американца. Этот парень ничего не знает о ней. Он видит перед собой лишь молодую француженку, которой чудом удалось попасть в Вашингтон. Она ничем не отличается от своих молодых соотечественниц.

— Я получаю тысячу пятьдесят долларов в месяц. Из этой суммы надо вычесть налоги. У нас так много налогов… Ваш муж зарабатывает столько же?

— Наверное… Около того…

— Зарплату мужа надо знать… Если он получает столько, сколько получаю я, то ему повезло. И все-таки мне кажется, что он зарабатывает немного больше меня, раз он может привезти вас в Вашингтон. У вас имеется своя машина? Дороти ездит на своей…

— У меня совсем маленькая машина, — говорит она.

Американец склоняется к ней. Он кладет свою ладонь на ее руку.