Отличный шанс

Я спросила, не знает ли он, где в Италии жила бабушка Фиорелли до того, как уехала в Америку. Мне надо было спросить об этом маму, потому что бабушка Фиорелли - ее мама, но очередь моей мамы говорить по телефону уже прошла, а я не успела спросить ее. Когда я спросила отца, где жила бабушка Фиорелли, он сказал:

- Зачем тебе понадобилось это знать?

- Что? Что она хочет знать? - услышала я голос матери.

Отец сказал:

- Ничего. Не мешай!

Я услышала - динь! - таймера, и папа поспешно заговорил:

- Время закончилось! Будь хорошей… - Его голос дрогнул, и он добавил: - Мы любим тебя, Динни.

Мать выхватила телефон у отца:

- Да, Динни, да, мы любим тебя, до свидания, Динни, до свидания…

Что-то щелкнуло, потом загудело, и все стихло. Я сказала в замолчавшую трубку:

- Я тоже вас люблю. Я люблю вас и очень скучаю, и я не забываю вас, и скучаю, и…

- О’кей, Динни, - сказала тетя Сэнди, мягко отобрав у меня трубку и положив ее на рычаг.

В тот вечер я проконсультировалась со своим словарем и поместила на своем окне новый лозунг: “LOTTANTE”.

Пришла тетя Сэнди и спросила:

- Что это означает? “Я борюсь”? Ты это хотела сказать?

- Да! - ответила я.

Она погладила меня по голове.

- Я знаю, хорошая моя, знаю, - и поправила мою подушку. - Если захочешь поговорить со мной, скажи, ладно?

- Ладно, - сказала я.

Сны Доменики Сантолины Дун

Я стояла на вершине горы Сан-Сальваторе, и надо мной пролетал самолет, тонкий и обтекаемый, как черная пуля. Крик был летчиком. В руках я держала плакат с надписью: “НЕ БОМБИ НИКОГО!” Но когда самолет уже улетел, я поняла, что написала это на итальянском языке, а Крик не умел читать по-итальянски.

26. Тушеное мясо и персики

Еще две открытки пришли от тети Грейс и тети Тилли:

“Милая Динни!

Переслала ли тебе Тилли мое рождественское письмо? Ты об этом ничего не написала. Держу пари, она забыла сделать это. Она бы и голову свою забыла, если бы та не росла у нее из шеи.

Моя никчемная коленка по-прежнему никуда не годится, а Лонни подарил мне палку. Становлюсь совсем старухой.

Когда ты приедешь домой? Смотри, не превратись там в швейцарку, о’кей?

Сегодня вечером приготовлю тушеное мясо с персиками. Нашла рецепт в журнале.

С любовью,

твоя тетя Грейс”.

“Милая Динни!

Получила письма от тебя и твоего папы одновременно. Правда, здорово? Он беспокоится о тебе и скучает, как всегда.

Отец пишет о Крике. Не переживай! В военной авиации никто не будет терпеть его выкрутасы, так что придется ему для разнообразия заняться делом. Ничего, не умрет! Да он хороший мальчик, я же знаю!

Я тут ходила гулять на реку, вспомнила о тебе и подумала, что и сама не прочь половить рыбку.

Угадай, что твоя тетя Грейс надумала приготовить сегодня на ужин! (Я приглашена.) Тушеное мясо с персиками! Господи помилуй! Может быть, я еще решу, что оно мне не по зубам!

Шлю тебе два самосвала поцелуев!

С любовью от твоей тети Тилли,

чемпионки по приготовлению

творожного желе”.

Еще я получила открытку от мамы. Открытка пришла через шесть недель после того, как она ее отправила, потому что адрес был указан неправильно. Вместо Виа-Попорино она написала Виа-Попкорн, а вместо Монтаньола - Маунт-Хоули. Содержание открытки следующее:

“Милая Динни!

Мы уже в Таосе. Это прекрасный город”.

Ниже она нарисовала гору с притулившейся сбоку маленькой хижиной.

27. Итальянское нашествие

К марту я уже не могла думать ни о чем, кроме итальянского языка. В своих снах я не только вовсю разговаривала на итальянском, но даже думала на итальянском и при этом видела со стороны, как я вовсю разговариваю на итальянском. Во сне я говорила по-итальянски без запинки. Я тараторила без остановки, слова так и слетали у меня с языка.

Однако в реальной жизни, на уроках итальянского языка, я не казалась такой талантливой. Когда я что-то произносила, синьора Палермо смотрела на меня так, словно слышала арабскую речь. “Хм-м, - говорила она. - Puoi ripetere, perfavore?”* Я повторяла лексику урока, и слова получались какие правильно, какие нет. “Это очень похоже на итальянский, - говорила синьора Палермо, - но, кажется, ты добавила немного японского”. Я и в самом деле научилась от Кейсуки и его друзей нескольким японским словам, но произносила их с итальянским акцентом. Давал о себе знать мой язык итальянки.

______________

* Ты не могла бы повторить, пожалуйста? (Итал.)

Поскольку по грамматике я еще не освоила прошедшее время, мои разговорные возможности были ограниченны. У меня получалось более или менее правильно объясняться о том, что происходит сейчас или сегодня. Однако я не могла говорить о вчерашнем дне, минувшей неделе, прошлом месяце или годе. В переводе это звучало примерно так: “Вчера я ем пиццу” или: “В прошлом месяце я покупаю эту рубашку, но она мне не подходит, и я отношу ее обратно на прошлой неделе”. В общем, с итальянским у меня было все равно что очутиться на острове посреди быстрой речки - и назад против течения не вернешься, и вперед плыть сил нет. Так я и застряла посередине.