Отмеченные фортуной

По легенде, деревянная лодка, где я оказался, была привязана к моторному баркасу, на котором меня куда-то перевозили. Ночью я сумел выбраться из трюма и по буксировочному фалу перебрался на нее, после чего отвязал буксир. На баркасе все были пьяны и “не заметили потерю бойца”. И я остался в лодке один среди моря. Хорошо хоть в ней были весла и нашлись сигнальные фаеры! Легенда моего отсутствия такое длительное время и неожиданного появления около побережья Франции, на мой взгляд, отлично подготовлена, хорошо отрепетирована, и, по словам Асториуса, вкупе с заклинанием “повышения доверия” должна сработать успешно! Вот только смогу ли я в собственном мире магичить так же хорошо, как и в том, откуда я прибыл? В любом случае, терять мне нечего. Начинаю жечь фаеры: их у меня аж десять штук!” Паша стал один за другим зажигать сигнальные фаеры в то время, когда вдалеке мимо проходили морские лайнеры, все расцвеченные иллюминацией, как рождественские елки.

“Думаю, мои сигналы были запмечены на этих лайнерах и сообщение о терпящем бедствие на море передано куда следует!”

Паша по одному зажигал фаеры, пока не услышал звук работающего двигателя и огни на мачтах какого-то судна, приближающегося к нему. “А вот, похоже, и спасательный катер направляется в мою сторону.”

Большой морской спасательный катер под флагом ВМФ Франции остановился примерно в кабельтове от лодки и осветил ее прожектором. Паша зажег последний фаер и стал им размахивать. С катера спустили надувную лодку с двумя мощными подвесными моторами, в которую загрузились три человека, и она помчалась в сторону Паши.

Пристыковавшись к деревянной лодке, матросы помогли Паше перебраться к ним и привязали фалом его лодку. После чего направились к катеру. Там по штормтрапу Паша поднялся на палубу катера. Туда же подняли обе лодки. Катер немедленно направился на французскую военно-морскую базу около Коллиура, к которой был приписан. Пашу тут же проводили в каюту, где один из офицеров катера устроил ему форменный допрос: кто, что, откуда, когда и т.д. Паша отвечал на плохом французском, который еще не успел окончательно забыть. Все его ответы тщательно фиксировались. Также работал на запись и магнитофон.

Когда выяснилось, что яхта Паши утонула около двух месяцев назад и кроме него в ней находились три его друга, о судьбе которых он ничего не знает, а сам он на спасательном плотике был выловлен, по его мнению, контрабандистами и на каком-то баркасе препровожден ими в неизвестное ему место на берегу, где и провел все время до своего побега, недоверие к его словам уже зашкаливало все мыслимые пределы. Допрос его прекратили, поскольку катер уже вошел в акваторию базы флота, и Пашу со всеми его вещами сдали французским пограничникам.

Вот тут-то он почувствовал разницу между допрашивающими его моряками и пограничниками! Последние относились с недоверием к каждому сказанному им слову, задавали вопросы так, чтобы отметить любые разночтения со сказанным ранее, и многочисленными вопросами с разных сторон старались прояснить истину. Через три дня непрерывных допросов был сделан перерыв на день, а потом все было продолжено, но уже с русскоговорящим пограничником.

Наконец, на его неоднократные просьбы, к нему допустили представителя российского консульства, от которого Паша узнал, что его друзья по несчастью живы, и уже давно уехали в Россию. На днях ожидается приезд во Францию Виктора, который должен подтвердить французам его личность.

Встреча друзей состоялась в присутствии представителя консульства и пограничников, после чего с Паши были официально сняты последние подозрения, хотя его приключение было не конца прояснено. В посольстве были оформлены необходимые документы, и Паша вместе с Виктором на самолете в середине октября вылетели в Санкт-Петербург. Но на этом Пашина эпопея не была закончена: уже дома ему пришлось неоднократно давать показания официальным лицам о своем спасении, подробностям жизни у контрабандистов и побеге из плена.

Встреча с родителями, которые жили в Великом Новгороде, уже его давно похоронили и проплакали все глаза, состоялась в его квартире в Санкт-Петербурге, где они ожидали его приезда. Опять рассказы о приключениях, охи, ахи и слезы радости. Но все когда-нибудь заканчивается. Родители уехали к себе домой, а Паша занялся оформлением необходимых документов, подтверждающих его неожиданное возвращение в сообщество живых. Это также оказалось непростым делом, одних справок пришлось собрать больше десятка, пройти пять комиссий и потратить на все это три месяца жизни.