Отметчик и разносчица

- Чего? – Марк громко поперхнулся и начал кашлять. Сукла ударила кулаком по спине, и телохранитель выплюнул кусок непрожёванного мяса. – Спасибо. Какого же размера эти норы? Может, ты пещеры имела в виду?

- Еще раз повторяю – бегемоты карликовые, размером с хомяка.

- Правда, Марк, я сам видел - вклинился в разговор Тузиан – на водопадах.

Малыш убедил землянина. Удивление прошло, и прозвучало предложение:

- Ну, что? Давайте еще по одной? Между первой и второй – промежуток небольшой.

- Это что, земная поговорка? – Сукла подозрительно сузила глаз. – Тебе же память почистили. Ты мне смотри, а то всё будет рассказано, - предупредила слегка охмелевшая молмутка.

- Не знаю, откуда взялось, - искренне солгал Марк. – Почистить – почистили, но, может, что и осталось, - он взял бутылку и плесканул в рюмки. – За что выпьем?

- За нас.

- Мы сегодня весь вечер будем за нас пить?

- Да. А что тебе не нравится?

- Ну, тогда поехали, - и Марк проглотил горячительное пойло. Он почувствовал, что начинает пьянеть, видимо сказывалось нервное потрясение.

Сукла углубилась в себя. Наблюдая охмелевшим взглядом, как закусывают любимые мужчины, в глубинах подсознания она отыскала на полочке слегка запыленную папку с литерой «Марк» и с трепетом открыла её. Содержимое вместе с алкоголем сейчас растекалось по телу.

- Мама, - пьяным голосом обратился сынок, – а как я попал к тебе в животик?

- Опа! Ты же говорила, что пиво – безалкогольное? – недовольно удивился Марк.

- Ну, есть чуть-чуть. Пусть взрослеет. Мы, молмуты, ранние птахи, в десять лет паспорт получаем – совершеннолетние, ёптить, - мать отрыгнула и прикрыла пальцами рот. – Извиняюсь. С десяти лет уже сами спиртное покупаем, - Сукла погладила сына по голове и ответила на вопрос. – Ты был маленьким комариком и летал у меня перед носом. Я случайно зевнула, а ты – раз и залетел в открытый рот. Я тебя проглотила, и ты стал жить у меня в животе. Я тебя подкармливала, ты подрастал. В один прекрасный день тебе стало тесно и ты попросился на свежий воздух.

- А Марк принял меня и завернул в пелёнки? – мальчик криво улыбнулся и склонил голову.

- Нет, дружок, мне помогал робот-нянька, - задумчиво отозвалась мать, углубившись в воспоминания.

- А, помню этого робота, на колесиках такой, - обрадовался малыш.

- Неужели ты помнишь, как мы катались на звездолёте? – удивилась Сукла.

- Да, я всё помню. Помню, как вы ругались, как мы играли с Марком, его фокусы, как спали вместе. Только почему-то я всегда просыпался на другой кровати. Что вы ночью без меня делали? – Тузиан зажмурил поочередно оба глаза. – Знаю, знаю: «шпилен-вилен», «трах-тибидох», «иди сюда, мой белый хлеб, на пол федора!» - и пьяный мальчик пошло засмеялся.

- Так. Сатурну больше не наливать. Это приказ, - Марк, сквозь смех, обратился к матери. – И, вообще, не пора ли нашему взрослому другу в люлю?

- Да, ты прав, - Сукла встала из-за стола. Она взяла сына за руку. – Пошли, комар, я расскажу тебе сказочку на сон грядущий.

Марк остался один. Он пересел на диван и включил телевизор. Шли вечерние новости. На экране появились руины города. Звучал репортаж рогатого телекомментатора из горячей точки. За спиной репортера виднелись обглоданные дома с пробоинами от снарядов, разбитый общественный транспорт и сгоревшие автомобили. Зрелище было удручающим:

- Сегодня в столице молмутской колонии, в городе Людоецке опять шли уличные бои с вайвайскими сепаратистами. Партизаны напали на оружейный склад, на улице Техногенных Катастроф. Есть потери среди личного состава караульной роты, а также сепаратистами нанесён большой материальный ущерб нации. По словам начальника охраны из складского помещения пропало: несколько сот единиц стрелкового оружия, пятьдесят тулупов на овечьем меху, двести ватников, сто телогреек, пятнадцать тепловых генераторов, три ящика восковых свечей и бидон спирта. Налетчики не оставили никаких следов – работают чисто. Куда они исчезают, где их тайные схроны – остается загадкой. Конечно, мы прекрасно знаем, что под городом есть катакомбы. Но как туда попасть? Вот, в чём вопрос. И всё-таки два вайвайских партизана взяты в плен. Уже начались допросы. Казнь через ошпаривание завтра на чёрной площади в шесть часов вечера. Приходите, будет шумно и зрелищно, - вдруг картинка поменялась. Этот же репортёр в окружении свирепых молмутских солдат продолжал говорить в микрофон. – Мне удалось прорваться сквозь оцепление. Посмотрите, как возбуждён спецназ! Чертяки просто дымят от злости. Как бы не разорвали пленных сепаратистов. Сейчас попробую подойти ближе и задать пару вопросов вайвайским преступникам, - Марк увидел окровавленное лицо безносого партизана. – Скажи, ущербный, зачем вы сопротивляетесь? Не лучше ли сдаться? – микрофон уткнулся вайваю в опухшие синие губы.

- Мы вас не звали. Это наша земля. Сами живите в резервациях. Вы за всё ответите, мракобесы проклятые! – охрипшим голосом процедил пленный.