Отмщённый

И вдруг сверкнуло в голове: нельзя на Выставочную! Там повсюду неприятель. Он находился посреди крутой дуги, в той точке, где его не могли видеть с обеих улиц. Строго на восток — покатый, символический обрыв, уклон и рослые приозерные заросли. Эх, озеро надежды… Он направил машину к обочине. Голь на выдумки хитра! Ветер засвистел в ушах, застучали зубы. Машина тряслась, захрустело что-то сзади — погнулась выхлопная труба. «Хонда» катилась вниз, влетела в рослые заросли, они мгновенно смыкались за спиной. Он яростно давил на газ — брюхо «Хонды» за что-то цеплялось, движение тормозилось. Слева, в просветах между камышами, мелькнула озерная гладь — вчера тут сидели мальчишки с удочками и вытягивали из воды мелких карасей. Сегодня тут не было ни одной живой души, что отчасти объяснялось операцией «Вулкан». Он проехал вдоль пруда метров пятьдесят, машина заглохла. Чего и следовало ожидать. «Законсервировать» на дне пруда уже не получится. Он выкатился из салона, подхватывая рюкзак, придерживая автомат. А на крутом изгибе, в месте стыка двух улиц, происходили занимательные события. По улице Салуяна на восток мчался «УАЗ», набитый омоновцами. Он вошел в кривую, водитель выкручивал баранку, чтобы вписаться на Выставочную. А с последней ему навстречу грохотал стальной расцветки микроавтобус «Форд», набитый таким же ОМОНом. Водитель тоже выворачивал руль — но в другую сторону. Машины чуть не столкнулись в точке экстремума. Они промчались мимо, едва не коснувшись бортами. Обоим водителям пришла в голову одна и та же мысль. Заскрежетали тормоза, микроавтобусы остановились. Из обоих транспортных средств высыпали вооруженные омоновцы и изумленно разглядывали друг на друга. Кто-то предложил обратить внимание на продавленную обочину, где перпендикулярно дороге отпечатались следы протектора. Взоры присутствующих обратились к южным окрестностям пруда, где шумел камыш, шуршал на ветру молодой тальник. Туда и вели отпечатки колес с обрыва. В этих зарослях можно было спрятать целый танк!

Понятно, что углубиться в эти заросли машина не сможет. Лавина людей с оружием устремилась к пруду и имела все шансы наткнуться на застрявшую «Хонду». Водитель их, понятно, не ждал. Он откатывался по приозерным кущам в восточном направлении. Полз по-пластунски, на каких-то участках передвигался вприсядку, резал руки об острые стебли. С северо-востока приближалась лесополоса. Шаманка в этой местности безбожно петляла. В паре верст от Нахапетовки она давала крутую излучину, огибала с востока Кудряшинский бор, поселок «для богатых», в котором беглый зэк учинил памятный дебош, — и уносилась на юго-запад. Глупо передвигаться вдоль реки, нужно на север, там леса на границе с Тверской губернией, цивилизации кот наплакал…

Охотники рассыпались в цепь, вязли в прибрежной топи. Они отстали метров на двести и пока не видели объект охоты, который мог свалить в любую сторону. Ветер приносил их отчаянные вопли, надрывался старший — не растягиваться, шире шаг! Павел похолодел — кричали не только сзади, но и по фронту! Из лесополосы навстречу шеренге бежали люди — человек шесть. Видно, рвались на помощь своим коллегам, не понимая, что происходит. Павел рухнул в ближайшую рытвину, и буквально рядом протопали массивные бутсы. Опасность миновала. Он возликовал — замечательно! Бойцы, стоящие в оцеплении вдоль реки, покинули пост, что и требовалось доказать! Он устремился дальше — полз, бежал, шлепал в раскоряченном виде — лишь бы спина не возвышалась над массивом зелени.

— Идиоты! Дебилы! — надрывался разъяренный командир. — Куда вы прете?! Назад, в оцепление, он где-то здесь!

Это точно, если люди дебилы, то дебилы во всем! Не успеют вернуться, он должен их опередить! Он ускорялся, рвался к лесу, закусив травинку. Последние метры катился бревном, влетел под спасительный навес, заполз под кустарник, яростно отдуваясь. Отлично, половина дела сделана. Нужно молиться, чтобы и у Кати все получилось! Он выполз из-под раскидистой лещины, погрузился в дебри из кустов и поваленных дендроидов. Шел широким шагом, хватаясь за стволы, перепрыгивал через мелкие кучки бурелома. Заблестела речка — мутноватая, окруженная ивами и глинистыми обрывами — метров десять в поперечнике. Он скинул автомат, стащил взмокшую тряпку с физиономии, съехал с обрыва, хватаясь за торчащие из откоса корни, и припустил вдоль воды по каменистой кромке…