Отнять всё

– На какой срок ты сняла дом?

– На октябрь и ноябрь.

– Ты думала там жить?

– Сама не знаю. Мне просто хотелось, чтобы ты ко мне вернулся.

– Нужно торопиться. Как только Ник выяснит номер моей машины, нас выследят.

– Кто такой Ник?

– Полицейский, который ведет расследование. Ты совершила преступление, и тебя ищут.

Оказалось, полиция отследила по номеру, куда поехал мой «Вольво», а значит, скоро найдут и машину на вокзале. Поймут, что мы были в Кенте, начнут всех расспрашивать. По мнению Маркуса, нас могли отыскать очень быстро. Кто-то же меня видел в последнее время. Маркус злился, но я понимала: он напряженно ищет выход и сделает все, чтобы меня не арестовали. Он всегда терпеть не мог полицию.

Когда мы свернули к коттеджу, он заметил:

– Уединенное ты, однако, выбрала местечко.

Наконец-то мы были в коттедже, наконец-то вдвоем. Мы стояли в холле и смотрели друг на друга. Я сказала:

– Спасибо тебе.

Потом пошла включить отопление, а Маркус направился к холодильнику, достал несколько яиц, заглянул в буфет.

– Ни кофе, ни специй! Придется завтра основательно запастись продуктами.

Он взбил яйца и приготовил омлет. Все, как в прежние времена. Мы почти не разговаривали. После ужина пошли в гостиную, задернули занавески. Я села к Маркусу на колени и обняла его.

– Нужно тебя откормить, – прошептал он. – Ты совсем ничего не весишь.

– Когда ты в первый раз пришел, я испугалась… Думала, ты сразу поймешь, как я больна.

– Мне ты показалась здоровой.

– Я много лет делаю вид, что отлично себя чувствую.

– И никто не знает? Ты не говорила ни отцу, ни Роберту?

– Роберту и не стала бы, а мой отец и так уже немало вынес.

– Он бы постарался тебе помочь.

– Маркус, ему плохо. У него больное сердце.

– Мне он всегда очень нравился. Он как-то сказал, что тебе трудно приходится, и просил тебя беречь.

Мы поцеловались. Мне хотелось лечь и хотелось быть с Маркусом после стольких лет разлуки.

Обнаженные, мы слились воедино. Маркус почти не набрал веса и пах так же, как и раньше. Он ничего не сказал о моей худобе, хотя, конечно, заметил. Когда он гладил меня по спине, казалось, что он перебирает мои позвонки. Прижимаясь к нему, я чувствовала, как мои кости упираются в его бедро. Он, видимо, боялся причинить мне боль во время близости. А я столько времени мечтала ощутить его в себе.

Потом я отдыхала, положив голову ему на плечо.

– Если бы у меня был от тебя ребенок…

– Если бы…

– Прости, что подвела тебя.

– Ты меня не подвела, – уверенно сказал он. – У тебя не было выбора.

– Никакого. Я – последняя из Ванхейненов. На мне все и кончится.

* * *

На следующее утро нас затопил морской туман. Даже деревья по краю поля едва просматривались. Я была слаба и дрожала. Вылезать из постели не хотелось.

– Сегодня мы не сможем уехать. У меня нет сил. Мне нужно отдохнуть.

– Сделаю тебе чаю.

Маркус позвонил по мобильному на работу, объяснял кому-то, что пока не выйдет. Говорил напряженно; видимо, там допытывались, в чем дело. Он сказал: «Позвоню потом, сейчас мне некогда».

Принеся мне чай, он спросил:

– Мобильник у тебя с собой?

– Нет, оставила в городе.

– Правильно.

Свой телефон Маркус выключил и вынул аккумулятор.

– Я скоро вернусь. Схожу в Дил и куплю нам еды и газету. И мне нужен кофе.

– Не на машине?

– Пусть лучше здесь стоит.

Оставшись одна, я поднялась и отыскала свою сумку. Внутри, в кармашке, лежала жестяная коробочка. Раньше в таких хранили граммофонные иглы. Мне подарил ее Маркус много лет назад, в нашу студенческую пору. Купил ее в лавочке старьевщика. На крышке была собачка, слушающая граммофон – эмблема старой фирмы грамзаписи.

Я знала: Маркус сделает, что мне нужно. Он достаточно далеко зашел.

Через два часа он вернулся. Я сидела с гостиной, закутавшись в одеяло. В дом ворвался запах моря. Маркус был такой живой, такой здоровый…

– Я купил четыре отличных макрели. Рыбак продавал прямо на берегу. Сегодня у него мало покупателей.

Вечер прошел тихо. Туман так и не рассеялся. О том, что делать дальше, мы почти не говорили. Маркус строил какие-то планы и хотел их обсудить, но я попросила подождать до завтра. И мы говорили о том, как жили в разлуке. Про Арво Талвелу, который помог мне в моей большой беде. И как он неожиданно умер, и я решила искать Маркуса. Арво всегда советовал рассказать ему о нашем ребенке. И напрасно я сделала это так поздно.

Ни Билли, ни ее мы даже не упоминали.

Потом Маркус приготовил мне ванну, и целую вечность я лежала в теплой воде, надеясь, что ноги у меня перестанут неметь. За весь день я даже не оделась. Так делают тяжело больные – лежат весь день в одежде для сна. Завтра оденусь обязательно. Не важно, как буду себя чувствовать – все равно оденусь. Я спустилась на кухню, захватив жестяную коробочку.

Маркус слушал новости; по моему взгляду он понял, о чем я думаю.

– Нет, о нас ничего. Я приготовлю макрель с лимоном и перцем.

Я положила коробочку на стол.

– Она все еще у тебя?

– Да, и это для меня большое утешение.

Я открыла ее и показала маленькие белые таблетки.

– Здесь достаточно обезболивающих, чтобы покончить со мной.

– Хейя!.. – Он крепко меня обнял.

* * *