Отомстить и умереть (сборник)

— И у нас больше нет поводов для свиданий?

— Да…

(«Не понимаю: флиртует она или прикалывается?»)

— Жалоба поступила на ваше поведение… Мы обязаны отреагировать!

(«Вот почему она меня искала… Раскатал губу, идиот!»)

— Виноват… Исправлюсь!

— Скажите, почему вы до сих пор не прописаны?

— Не успел… Но сегодня-завтра все улажу.

— Сообщите-ка мне свой новый адрес…

— Зачем? Я ведь теперь под наблюденьем участкового. Ему и передам все координаты.

— Нам надо заполнить до конца ваше личное дело. Поставить в нем прописку и место работы… Кстати, — продолжила она, поменяв тон с любезного на сухой, официальный, — на алюминиевом, куда мы вас направили, вы так и не появились. Почему?

— Нашел другое, более денежное занятие…

— Тогда заберите трудовую и поставьте в ней штамп этого прибыльного предприятия!

— Непременно…

— Даю вам три дня… У меня все. До свидания!

— Будьте здоровы!

(«Не много ли внимания уделяет эта ментовская штучка моей скромной персоне? Мужик — как мужик, не самый высокий, не самый стройный… Две руки — две ноги, еще этот… В общем, как у всех. Чего она от меня хочет?»)

* * *

Когда Макс вернулся к месту стоянки автомобиля, Шумахер уже сидел за его баранкой и весело насвистывал какую-то попсовую мелодию, по-видимому предвкушая сладкий миг близости со своей избранницей, которой в салоне почему-то не оказалось.

Гольцову так и подмывало сбить с него спесь.

— И где твоя супершлюха?

— Сейчас выйдет.

— Значит, ты специально оставил ее в общаге, чтобы опередить меня?

— Яволь, майн фюрер…

— Мы так не договаривались. Ты должен быть с «подарком»!

— Ты не признаешь моей победы?

— Нет.

— Знаешь, что я с тобой сделаю?

— Знаю. Наберешь в рот говна и плюнешь мне в морду!

Водила покраснел и сжал кулаки.

Чтобы не усугублять ситуацию, Пашка громко рассмеялся и миролюбиво потрепал его по плечу:

— Не кипишуй, Шуми! Мне твоя лахудра на фиг не всралась…

За конфликтом оба прозевали момент выхода студентки из общаги. И «врубились» только тогда, когда услышали легкий стук по кузову «лексуса».

Волк повернул голову направо и сразу пожалел о своих последних словах, хотя из салона покамест было видно одни лишь стройные девичьи ножки — настолько высокой оказалась претендентка на бандитскую ласку. А когда, спустя мгновение, она уверенно плюхнулась на свободное заднее сиденье и открыто улыбнулась, жизнерадостно поблескивая изменчивыми коричнево-зелеными глазами, у него вообще отвисла челюсть.

— Меня звать Наташей.

— Я… Я… Я — Павел… А это — Шуми…

— Мы с ним уже познакомились…

— Тогда взлетаем?

— Можно. Но бабки — вперед, — нахально процедила красотка сквозь белые зубки.

— Сколько с нас? — со знанием дела поинтересовался Гольцов.

— Сотка баксов. Полтинник сейчас и полтинник — по окончании работы!

— Чего-чего? — нахмурился Шумахер. — Да ты у меня за два червонца…

— Остынь! — довольно жестко осадил его разведчик. — Это ж тебе не уличная потаскуха, а мисс Абитуриентка, правильно я говорю?

— Ага! — согласилась студентка и наградила нелегала благодарным взглядом.

Шуми еще немного посомневался и протянул в тоненькие девичьи руки зеленоватую бумажку.

* * *

Тихон с Бочей ждали на площади перед магазином. Возле их ног стояли три фирменные коробки.

— Где вы шляетесь?! — с ходу принялся отчитывать подчиненных грозный бригадир, но вдруг заметил красу-девицу и осекся. Несколько секунд оторопело глядел на ее ноги, затем без лишних слов рванул на себя дверцу так, что чуть не вырвал завесы, и завалился на сиденье рядом с очаровашкой.

Бедный Боча в одиночку погрузил тяжелые коробки в багажник джипа и примостился к студентке с другой стороны.

До начала празднования оставалось еще несколько часов. Их потратили на то, чтобы довести живой подарок до нужной кондиции. Сначала Наталью на Дунькиной хате нарядили в мини-юбку из прозрачного материала и такую же прозрачную блузу, а затем над ее и без того впечатляющей внешностью изрядно поколдовала профессиональная визажистка. Классно получилось. Какая-то последняя грань между соблазнительностью и вульгарностью.

Слегка переусердствовали и… опоздали. В бар «Мираж» попали последними, когда остальные приглашенные уже заняли свои места и теперь скучающе недоумевали, почему им до сих пор не наливают.

Сначала Боча с Маклаем под бурные аплодисменты затащили в просторный зал аппаратуру, потом Волк с Тихоном, заблаговременно освободив от посуды место перед именинником, поставили на стол продолговатую картонную коробку с большими круглыми отверстиями.

— Внимание! Сюрприз! — прокричал Андрей.

В этот момент коробка развалилась и…

Сказать, что Вован ошалел от неожиданности, — значит, не сказать ничего. Его глаза сначала округлились от удивления, затем их застелила поволока желаний; подбородок упал вниз, приоткрыв рот, набитый белоснежными зубами; казалось, вот-вот наружу вывалится язык.

Несколько минут он неотрывно глядел на лицо под целлофаном, затем все же собрался с духом и рванул за кончик завязанной бантиком красной ленты.