Отон-лучник. Монсеньер Гастон Феб. Ночь во Флоренции. Сальтеадор. Предсказание

"А почему он прислал тебя сюда?"

"Потому что ты отказался платить ему церковную десятину, вопреки судебному решению папы Урбана Пятого. Я тебя не оставлю в покое, пока ты не отдашь Мартину то, что ему следует; он отпустит меня, когда удовлетворится полученным".

Я задумался, и мне пришла в голову одна мысль.

"Ортон!" — заговорил я вновь.

"Что?" — отозвался тот же голос.

"Слушай внимательно, что я тебе скажу".

"Говори".

"Служба у клирика не подходит такому молодцу, как ты; как я вижу, ты расторопный, предприимчивый и ловкий работник, а служба у клирика хлопотная и дохода не приносит; оставь ты его и поищи себе другое место".

"Не годится мне оставаться без места".

"Ну, я тебе отыщу другое, обещаю".

"Где же?"

"У славного рыцаря, который на своем веку зарубил больше врагов, чем у твоего монаха зерен в четках".

"А этот рыцарь богат?"

"Как король".

"И добрый христианин?"

"Как сам папа".

"Гм-гм… — протянул Ортон. — Его величество король теперь без денег, папу отлучили от Церкви, а ты ничего не обещаешь всерьез".

"Так ты отказываешься?"

"Надо посмотреть".

"Ну, подумай…"

"А как звать этого рыцаря?"

"Реймон де Корасс".

"Так это ты?"

"Да, это я".

"Ты серьезно хочешь, чтобы я тебе служил?"

"Серьезно, только с одним условием".

"Каким?"

"Чтобы ты никому зла не делал ни внутри замка, ни снаружи".

"Да я не злой дух, — отозвался Ортон, — и не могу делать зло. Все, на что я способен, — это не давать тебе спать и тревожить тебя во сне, как мне приказал брат Мартин".

"Так вот оставь ты этого злого монаха".

"Я бы рад".

"И будь моим слугой".

"Договорились".

И вот с того самого дня, вернее, с той ночи, этот славный маленький дух так ко мне привязался в благодарность за вызволение его из-под власти злого клирика, что, не требуя никакого вознаграждения, посещает меня чуть не каждую неделю.

— А как же он вас посещает? — спросил граф де Фуа, очень внимательно слушавший рассказ сира Реймона.

— Только по ночам, когда я уже в постели. Я обычно лежу с краю кровати, а моя жена у стены. Он входит в комнату.

— Как он проникает к вам? — прервал сира де Корасса граф.

— Не знаю как, честное слово, — отвечал рыцарь.

— Это удивительно, — сказал граф. — Но продолжайте.

— И вот, он подходит к изголовью и тянет тихонько мою подушку. Я просыпаюсь и спрашиваю: "Кто там?", а он отвечает: "Это я, Ортон". Я говорю: "Отстань от меня, я хочу спать", а он отвечает: "Нет, хозяин, у меня есть новости для тебя, я несу их издалека". — "Откуда же?" — "Из Англии — либо из Венгрии, из Палестины, либо еще из какой-нибудь страны. Я уже два часа как оттуда, и вот какие события там случились". Жена моя закрывается одеялом, ее не видно, и Ортон рассказывает мне новости, а знает он все, что происходит на свете. Вот таким образом узнал я от него о необыкновенном сражении под Альжубаротой и, помня, что вы очень тревожитесь о своем сыне Ивене, поспешил сообщить вам, что он пока среди живых. А если бы оказалось, что он скончался, я бы велел отслужить заупокойные мессы и помолился бы о спасении его души, но предоставил бы слухам донести до вас известие о его кончине, а это случилось бы не так скоро, потому что отсюда до места, где произошла битва, добрых две недели пути.

— Чудеса прямо, — сказал граф де Фуа.

— Так оно и есть, — отвечал сир Реймон.

— А есть у вашего вестника еще хозяева?

— Чего не знаю, того не знаю.

— На каком же языке рассказывает он вам свои истории?

— На гасконском, самом чистом, какой только бывает.

— Повезло же вам заполучить такого вестника: и ничего вам не стоит, и не надо ему ни еды, ни одежды, ни жилья. Вот бы мне иметь такого! Только я бы хотел посмотреть на него. А вы когда-нибудь видели Ортона?

— Никогда.

— И вам не хочется на него посмотреть?

— Я об этом не думал.

— Обязательно надо вам взглянуть на него, сир де Корасс, а потом рассказать мне, на кого он похож: на четвероного зверя, дракона или птицу.

— Честное слово, вы правы, монсеньер. Теперь и мне захотелось, как вам, посмотреть на него.

— Правильно.

— Да, верно; при следующей же встрече я уж постараюсь взглянуть на него и увижу его, ручаюсь, если только христианские глаза могут разобрать, как он выглядит.

Так они порешили и, поскольку было уже три часа ночи, удалились каждый в свою спальню, а на следующий день, после завтрака, около девяти часов утра, сир Реймон распрощался с графом де Фуа и отправился в свой замок Корасс.

Прошло трое суток, и вот в середине ночи, когда сир де Корасс спал, как всегда, с краю постели, а жена его у стены, он почувствовал, что тянут его подушку, и спросил:

— Это кто?

— Я.

— Кто ты?

— Ортон.

— Что тебе нужно?

— Рассказать тебе важную весть.

— Какую же?

— Король Наварры умер.

— Не может быть!

— Это правда.

— Так он же совсем не стар еще.

— Ему было пятьдесят пять лет, два месяца, двадцать два дня, одиннадцать часов и семнадцать минут.

— А как же это произошло?

— Есть у тебя время слушать?

— Да, конечно.

— Ну, так слушай, сейчас расскажу.

Жена сира Корасса закрылась с головой одеялом, а Ортон начал: