Отон-лучник. Монсеньер Гастон Феб. Ночь во Флоренции. Сальтеадор. Предсказание

— Думается мне… предатель — вот он кто.

— Твоя воля, Венгерец, режь веревку.

В глазах сбира вспыхнула радость.

— Но только, если ты это сделаешь, — продолжал герцог, — я прикажу палачу связать ее обрывки и затянуть узлом на твоей шее… Считай, что ты предупрежден.

— Да, монсиньор, — проворчал Венгерец уже на пути к двери.

— Эй, подойди сюда, — остановил его герцог.

Венгерец, скривившись, вернулся.

— Я пообещал сотню флоринов золотом тому, кто первым сообщит мне адрес Луизы.

— Как не знать, монсиньор. Признаться, я уж думал, что они у меня в кармане.

— Но я прибавил, что и второму дам полсотни золотых… Вот они, держи.

И герцог бросил кошелек сбиру, точно швыряя кость псу.

Венгерец с довольным ворчанием подобрал с пола кошелек, взвесил его на ладони, прикидывая, содержит ли он обещанную сумму, и сказал, так и не разуверившись в своих подозрениях:

— Все равно, монсиньор, чем больше добра я буду видеть от вас, тем неотступнее буду вам твердить — остерегайтесь этого человека!

И он вышел за дверь, оставив герцога, находившегося, против обыкновения, в задумчивости.

VI

ГОЛУБКА КОВЧЕГА

Пока Венгерец излагал — совершенно тщетно, как мы видели, — свои опасения герцогу Алессандро, Лоренцино, выйдя из палаццо Рикарди и скрывшись из виду, широкими шагами преодолел пространство, отделявшее его от собственного небольшого дома, чуда вкуса и элегантности, — будуара, достойного Алкивиада или Фиески.

Как только за ним захлопнулась входная дверь, он взбежал по лестнице и, далеко опередив Плута, прошел в кабинет, где его ожидала пожелавшая остаться неузнанной особа, о чьем визите доложил слуга.

Но, заслышав шаги Лоренцо, очевидно ей знакомые, она сорвала маску и, не усидев на месте, устремилась навстречу ему.

— Луиза! — воскликнул Лоренцино в изумлении, к которому примешивался ужас.

Луиза кинулась в объятия своего нареченного.

— Луиза! — повторил Лоренцо, озираясь с беспокойством и знаком приказывая Плуту встать на страже перед дверью. — Но, Бог мой, что могло заставить тебя прийти вот так, средь бела дня, позабыв о всякой осмотрительности, ко мне в дом?

— Лоренцо, — воскликнула девушка, — герцог знает, где я живу!..

— И это все? — спросил с улыбкой Лоренцо.

— Силы небесные! Так, по-твоему, это не величайшее несчастье, какое только может случиться?..

— Во всяком случае, милое дитя мое, я его предвидел и заранее позаботился принять меры предосторожности. Теперь расскажи все по порядку: я должен знать, как все было.

— Сегодня утром, когда я выходила из церкви Пресвятой Девы, где слушала мессу, за мной следом увязался какой-то человек.

Лоренцо передернул плечами:

— Сколько раз, дитя, я давал тебе совет никогда не выходить из дому без маски.

— Я и надела маску, мой ненаглядный, но, не думая, что кто-то станет шпионить за мной в церкви, на секунду сдвинула с лица, когда крестилась, обмакнув пальцы в чашу со святой водой, а тот человек прятался как раз за ней.

— Одним словом, тебя узнали и выследили?

— До самого дома…

— Чтобы отвлечь от себя внимание, тебе надо было зайти к кому-нибудь из подружек, а потом выйти через заднее крыльцо.

— Что поделаешь, Лоренцо! Я совсем об этом не думала: потеряла голову, заметив, что он идет за мной по пятам.

— А этим человеком был, случайно, не Венгерец?

— Да. Я показала его Ассунте, и она его узнала.

— Я знаю обо всем этом.

— Знаешь? Каким образом?..

— Я только что от герцога.

— Ну и что?..

— То, что тебе, любовь моя, нечего тревожиться.

— Нечего тревожиться?.. Как тебя понять?

— У тебя еще есть, самое малое, три дня и три ночи.

— Три дня и три ночи?..

— А за трое суток чего только может не случиться, — добавил Лоренцо.

— Вспомни сам, как ты наказывал мне, какие предосторожности помогут скрывать мое местонахождение; ты при этом раз сто повторил, что предпочтешь умереть, чем видеть его раскрытым.

— Да, ибо тогда опасность была огромна.

— А теперь ее не существует?

— Скажем, она уменьшилась.

— Итак, тебя ничуть не испугало, что герцог узнал, где я живу?

— Я сам дал ему твой адрес, прежде чем это сделал Венгерец.

Некоторое время девушка пребывала в замешательстве.

— Лоренцо, — проговорила она, — я смотрю на тебя, я слушаю твои слова… но тщетно пытаюсь тебя понять.

— Ты веришь мне, Луиза?

— Ода!..

— Ну, тогда тебе нет нужды меня понимать.

— Но мне так хотелось бы читать в твоем сердце…

— Бедное дитя, проси у Бога что угодно, только не это!

— Но почему?

— Это тоже самое, что заглядывать в бездну…

И, засмеявшись своим странным смехом, он добавил:

— У тебя голова закружилась бы от того, что ты там увидела бы…

— Лоренцино!

— И ты тоже?..

— Нет, Лоренцо, любимый мой Лоренцо!

— Ты сочла нужным сообщить мне только одну эту новость, Луиза? — впиваясь в нее взглядом, спросил Лоренцо.

— А тебе уже известна другая?

— Что твой отец во Флоренции, не так ли?

— Боже!..

— Видишь, я это знаю…

— Ты, наверно, всеведущ? — в страхе воскликнула девушка.

— Я знаю лишь, что ты ангел, моя Луиза, и что я тебя люблю, — ответил Лоренцино.

— Да, утром ко мне пришел монах с этим ужасным и радостным известием; он долго еще беседовал со мной о тебе и нашей любви.