Отпущение грехов

— Помнишь, как я говорил тебе, что трахну твой девственный зад, Эви?

Она не отвечает. Я смеюсь, хватаю ее за бедра и наклоняю так, чтобы ее ягодицы раскрылись. Эви трясет, и уже не от сладостного предвкушения. Я с силой шлепаю ее по попе, а потом одним движением вонзаю палец в ее задний проход. Она сжимает его, протестуя против нежеланного вторжения, и пытается отстраниться от меня.

— Теперь моя сперма в каждом отверстии твоего тела, маленькая убийца. Ты принадлежишь мне. — Я кусаю ее за ухо, продолжая работать пальцем. Через несколько секунд ее мышцы расслабляются, и она снова прижимается ко мне, тяжело дыша и постанывая. Я добавляю ещё один палец, засунув оба по самые костяшки в ее маленькую тесную дырочку. — Помни об этом, когда тебе снова захочется выкинуть подобную хрень.

Я хватаю ее за горло свободной рукой и провожу языком по ушной раковине.

— И в следующий раз, когда у тебя во рту окажется член другого мужика, я так сильно буду трахать твою сладкую попку, что порву тебя.

Мои пальцы протискиваются в нее на полную длину. Эви вздрагивает и хнычет. Я отпускаю ее, вынимаю пальцы, разворачиваюсь и выхожу из комнаты, оставив ее дрожать. Пусть она побудет здесь, связанная и измазанная моей спермой снаружи и внутри.

Она усвоит урок. Так или иначе.

Глава 23

Эви

Мои пальцы онемели, а ноги ослабли из-за нескольких часов, проведенных в неподвижной позе. Это была его идея наказания, но оно не оказывало на меня никакого действия. С каждой пролетающей секундой мои грехи пожирают меня изнутри. Я должна была получить прощение, в котором Эзра мне отказывал. Мой пульс нестабилен, дыхание тяжелое, и я боюсь, что он никогда не вернется. Он может оставить меня здесь умирать, непрощенной. И тогда мне прямая дорога в ад.

Петли на дверях скрипят, и я слышу, как его тяжелые шаги пересекают комнату. Без единого слова он расстегивает манжеты на моих запястьях. Мои руки падают вниз. Пальцы пульсируют, покалывая от стремительно возвращающегося притока крови. Я поворачиваюсь и с осторожностью смотрю на него. Не думаю, что хочу злить Эзру в этот момент, потому что, как я уже усвоила, его злость не ведет к моему прощению, скорее — к отказу от него.

— Прости, — шепчу я. — Ты простишь меня?

Он тяжело выдыхает, и его взгляд встречается с моим.

— Ты не прощена, — обхватывая мой затылок, он притягивает меня ближе, пока его губы едва не встречаются с моими. — Ты мне нравишься, маленькая убийца. Я хочу сделать тебе больно и трахать тебя, пока ты не начнешь кричать, потому что ты принадлежишь мне; так что в следующий раз, когда возьмешь в рот чей-то член, я, блять, тебя убью.

Я сглатываю и киваю. Тепло от его тела ощущается так хорошо на моей обнаженной коже. Он полностью одет, а я лишь в одних трусиках. Мне нравится ощущение того, насколько сильно он хочет контролировать меня и владеть мной. Я чувствую себя невинной и грязной, желанной, но ненужной. Я не должна вожделеть его, потому что он порочен; он — отвлечение от моих планов, а я всего лишь человек. Его темные глаза блестят, пока он изучает меня, и во мне поднимается желание умолять его, чтобы он любил меня.

— Собирайся, ты идешь со мной, — приказывает он.

Я открываю рот, чтобы спросить зачем, но он выразительно приподнимает бровь. Никаких вопросов. И я киваю.

— Прекрасно, — его губы растягиваются в легкой ухмылке, и он выходит из комнаты. И я, переполненная счастьем, следую за Эзрой, потому что одержима им. Я не горжусь тем, что приходится признавать свою потребность в нем, в его боли, его теле, его грехе.

Эзра открывает дверь в свои апартаменты, и Дэйв плетется внутрь, спеша к камину, чтобы, покружившись по лежаку, улечься на привычном месте. Меня окутывает знакомый аромат квартиры Эзры, когда он закрывает за нами дверь, и я напоминаю себе, что он не должен узнать о том, что я была здесь несколько раз. Ему это не понравится.

Мой чемодан со стуком падает на пол.

— Я иду спать, — он снимает через голову футболку и направляется в комнату, в которой трахал ту рыжую. Когда он выключает свет, по моим венам растекается паника.

— Мне нужно в церковь, — говорю я. Мне стоит просто развернуться и уйти, но по какой-то причине, именно в этот самый момент, я нуждаюсь в его одобрении. «Потому что он владеет тобой, Эвелин».

Эзра поворачивается лицом ко мне. Его темные глаза смотрят прямо в мои, и мне хочется сжаться.

— Церковь? — он смеется и скрещивает руки на своей огромной, обнаженной груди. — Ты хочешь пойти в церковь?

Я не жду, что он поймет это. Он не религиозен. Поэтому, вместо объяснения, я киваю и направляюсь к выходу. Как только моя рука касается дверной ручки, его мускулистые руки обхватывают мою талию и прижимают меня к его твердому телу. — Ты не пойдешь в гребаную церковь, Эви. Сейчас шесть утра, и ты должна поспать, если только ты не вздремнула на том кресте.

— Я не могу…