Отпуск

Дача встретила меня буйно цветущей растительностью, сквозь заросли которой едва угадывались контуры грядок.

– Ну и где твоя картошка? – ехидно поинтересовался я, вылезая из машины и разглядывая буйство трав за покосившейся оградой.

– Ээээ, где-то там правее вон той яблоньки, – ответил Серега, делая невинное лицо и тут же добавил. – А что ты хотел, у меня дела, знаешь ли.

Я только отмахнулся. Если честно, то сейчас мне это как-то все равно. Нет, свои шесть соток я конечно люблю и у меня много с ними связано, но надо быть реалистами. Кто знает, когда я вернусь сюда в следующий раз…Так что, скорее всего, перед отъездом отдам ключи Сереге, чтобы он передал их моей бывшей, – не пропадать же добру.

В домике неожиданно оказалось довольно чисто, прибрано и даже уютно – сразу чувствовалось, что поработала женская рука. Я с усмешкой покосился на Сергея, который в ответ скромно потупил глаза и развел руками. Казанова, блин.

Короче весь день мы с Серегой поваляли дурака, болтая о том, о сем, а к вечеру, прихватив небольшой мангал, отправились на речку. Сергей было удивился, но я пояснил, что хочу немного покидать удочку, пока шашлык будет готовиться, да и коту прогуляться надо. Тот покосился на Батона, который весь день ходил за нами как тень, и только озадаченно хмыкнул, однако спорить не стал.

Мы расположились недалеко от берега речушки на небольшой полянке, что в выходные дни обычно всегда забита приезжими и, пожалев, что с нами нет прекрасного пола занялись шашлыками.Ну, если быть откровенным, то об этом факте пожалел Серега, я как-то скромно промолчал, вспомнив улыбку своей ненаглядной во все ее пятьдесят четыре зуба (очень острых кстати), когда она, гладя меня по голове, просила не слишком заглядываться на барышень моего мира.

Пока суд да дело, бедный Батон весь извелся, ходя вдоль берега и с тоскливым взглядом смотря на безмятежное зеркало воды, постоянно будоражимое всплесками играющей рыбы.Пришлось мне брать удочки и, сделав пару забросов в проводку, сказать Сереге, что пройдусь по берегу поищу, где клюет. Отойдя метров на десять от нашего места пикника, я вручил одну удочку изнывающему от нетерпения Батону и, посидев с ним для приличия, а также конспирации, минут десять, вернулся назад.

– Ну как клев? – поинтересовался Сергей, заканчивая сервировку импровизированного стола на расстеленном на земле старом одеяле. – А то что-то быстро нарыбачился.

– Да так, – я показал троих чебаков, висящих на кукане, которых успел выловить за эти минуты.

– Не густо и мелковато, – усмехнулся тот. – А что не отпустил?

– Коту отдам, кстати, ты его не видел?

– Нет, – мотнул головой Сергей. – Вроде за тобой увязался.

– И ладно, захочет жрать, придет.

– А не потеряется?

– Кто, Батон-то? – я ухмыльнулся. – Это брат такой кот, что даже если я сильно захочу, он не потеряется. Ладно болтать, наливай давай…

Где-то через час и полторы бутылки спустя Серегу окончательно разморило, и он пустился в разговоры про жизнь. На меня же наша сорокоградусная оказала довольно странное влияние. Нет, благодаря драконьим генам пьяным я не был, но и нормальным данное состояние назвать нельзя: мысли стали какими-то тягучими, а краски мира помутнели, однако соображал я вполне нормально.

– Ээээ… – Сергей неожиданно уставился куда-то мне за спину, затем мотнул головой и, ткнув шампуром с недоеденным куском шашлыка на оном, пояснил. – Там твой кот глиссирует.

– Чего? – я непонимающе оглянулся и уставился на реку, над поверхностью которого скользил кот, вцепившийся обеими лапами в изогнутое дугой удилище.

Блин!! Это как? Я протер глаза. Нет, действительно скользит, рассекая своей тушкой водную гладь, только хвост трубой. Промчался мимо нас в одну сторону, затем назад, потом снова и, в конце концов, скрылся в растущих неподалеку камышах, вломившись в них с громким треском.

– Видимо крупняк взял, – констатировал я, косясь на сидящего с открытым ртом Сергея и попутно перебирая в мозгу возможные варианты объяснения происходящему.

– А, чего? – Серега наконец отмер и, бросив взгляд на опустевшую реку, перевел его на полупустую бутылку. Взяв ее в руки, он разлил остатки находящейся в ней «беленькой», констатировав. – Бодяжат черте что, а мы это пьем. Ну, вздрогнули…