Отпуск на двоих

А потом я притянула его к себе, и он поднял меня в воздух, закинув мои ноги себе за спину, и я вцепилась пальцами в его широкую спину, впиваясь поцелуем в его шею, и его руки гладили мою грудь, сжимались на моих ягодицах. Затем его губы опустились ниже, к моим ключицам, скользнули под ткань купальника, зубы нежно прикусили сосок, и я чувствовала, какой он твердый под шортами, и потянулась, чтобы стянуть их, наслаждаясь, как он напряженно замирает от каждого моего движения. Наконец я стянула шорты вниз, чувствуя, как во рту пересыхает от предвкушения.

– Черт, – осознание накрыло меня ледяной волной. – Я же больше не пью противозачаточные.

– Не волнуйся, – сказал Алекс. – Я сделал вазектомию.

Я изумленно отстранилась назад.

– Ты сделал что?

– Это обратимая процедура, – объяснил он, впервые покраснев за все это время. – Я просто… Не хотел, чтобы кто-то случайно забеременел. Я все еще пользуюсь презервативами, и… Почему ты на меня так смотришь?

Я взорвалась смехом. Алекс нахмурился, и я покрепче обняла его за талию, тесно прижимая к себе.

– Я не смеюсь над тобой, – заверила я. – Просто, знаешь, ну конечно же, ты это сделал. Алекс Нильсен, воплощение осторожности и осмотрительности. Ты настоящее сокровище.

– Угу, – пробормотал он, одновременно смущенно и недоверчиво.

– Я серьезно, – сказала я, прижимаясь еще крепче. – Ты великолепен.

– Мы можем поискать презервативы, если хочешь, – сказал он. – Но я не… Ты моя единственная женщина.

Я покраснела и, скорее всего, улыбалась как полная идиотка.

– Все в порядке, – сказала я. – Это же мы.

На самом деле я хотела сказать: если бы я и с кем-то согласилась заниматься сексом без презерватива, то только с ним. Потому что он единственный человек, которому я всецело доверяю, которого я хочу получить от и до.

Но вместо я сказала: это же мы.

И Алекс повторил эту фразу вслед за мной, словно в точности знал, что я имею в виду. В следующий момент мы уже лежали на полу, в куче пластиковых обрывков, и он сорвал с меня лифчик, стянул вниз купальные трусики, прижался ртом к ложбинке между моих ног, крепко сжимая ладони на моих ягодицах, и я задыхалась, трепеща в его руках, вздрагивая от каждого неспешного движения его языка.

– Алекс, – взмолилась я, вцепившись ему в волосы. – Хватит заставлять меня ждать.

– Хватит быть такой нетерпеливой, – поддразнил он меня в ответ. – Я ждал двенадцать лет. Я не хочу, чтобы все так быстро заканчивалось.

Дрожь пробежала по моей спине, и я выгнулась ему навстречу. Наконец Алекс распрямился, потянулся наверх, блуждая ладонями по моей коже, путаясь пальцами в моих волосах. Он медленно вошел в меня, и теперь мы двигались вместе, ловя общий ритм, и это ощущалось так хорошо, так возбуждающе, так правильно, что я не могла поверить, что мы столько лет потратили впустую, избегая друг друга. Что двенадцать лет я занималась весьма посредственной любовью, когда на самом деле с самого начала все должно было произойти именно так.

– Господи, почему ты так хорош в сексе, – выдохнула я, и Алекс рассмеялся мне в ухо. Затем поцеловал меня в шею.

– Потому что я тебя знаю, – ласково сказал он. – И я помню, как ты звучишь, когда тебе что-то нравится.

Все внутри меня пульсировало и сжималось. Каждое движение его рук, каждый его толчок ставили меня на грань.

– Я могла бы заниматься с тобой сексом до самой смерти, – задыхаясь, проговорила я.

– Славно, – сказал он и задвигался быстрее, жестче, и я задрожала, шепча ругательства, задвигалась с ним в такт.

– Я люблю тебя, – случайно прошептала я. Думаю, я хотела сказать: «Я люблю заниматься с тобой сексом», или «Я люблю твое восхитительное тело», а может, я действительно имела в виду «Я люблю тебя» – как я всегда говорила ему, когда он делал что-нибудь милое и заботливое. Но сейчас это было немного неуместно, потому что мы занимались сексом. Лицо у меня залил жаркий румянец, и я понятия не имела, как мне исправить то, что я сейчас сказала.

А Алекс просто сел и притянул меня к себе на колени, крепко держа за талию. Двигаясь внутри меня медленными, глубокими толчками, он произнес:

– Я тоже тебя люблю.

Мою грудь перестало сдавливать, а желудок – скручивать тревогой. Все мои смущение и страх испарились, как по волшебству, и не осталось ничего, кроме Алекса.

Шершавых пальцев Алекса, нежно перебирающих мои волосы.

Широкой спины Алекса, в которую я вцепилась ногтями.

Худых бедер Алекса, медленно и неустанно двигающихся между моими бедрами.

Покрытой потом кожи Алекса и вкуса дождевых капель на моем языке.

Его прекрасные руки обнимали меня, удерживая в воздухе, пока мы вздымались, и раскачивались, и сжимались.

Его чувственные губы поцеловали меня в уголок рта, уговаривая его раскрыться, чтобы попробовать меня на вкус. Мы сближались и вновь отдалялись только для того, чтобы сблизиться снова, находя все новые способы касаться друг друга.

Алекс целовал мою шею, мое плечо, и его горячий язык осторожно касался моей кожи. Я пробовала на вкус и на ощупь каждую его твердую линию и каждый мягкий изгиб, до которых только могла дотянуться, и он дрожал под моими руками и моим ртом.