Отпуск на халяву

Как только взошло солнце, со мной начали «работать». Командир провел предварительную научную беседу и передал меня Олегу – «для тренировки». И все оставшееся время (полдня «всего-то»!) я, кроме умственных усилий по запоминанию информации, должна была, как придурочная, услышав определенный звук, плюхаться на землю с одновременным откатом «к стенке, в угол, в общем, в более безопасное место», причем успеть за секунду вдохнуть воздух и не дышать после этого минуты две – пока мне не сунут маску под нос, и не только не дышать, но и не видеть и не слышать, сильно зажмурив глаза и заткнув уши. Это называлось «выжить при атаке с использованием таблетки» – светошумовой гранаты, начиненной каким-то газом вдобавок. Тренировки давались мне ой как нелегко ввиду моей спины. И именно ввиду ее меня еще больше мучили – «разрабатывали». Убедили, что я должна замереть после падения и ни в коем случае не подавать никаких признаков жизни, если не хочу быть убитой, они сами меня найдут.

Заинтересовал меня как специалиста (хоть и громко сказано, но все же) предполагаемый способ связи со мной. Поскольку всякая радио- или еще какая подобная связь была не возможна (сразу обнаружат) в меня вмонтировали приборчики новейшего поколения, обеспечивавшие устойчивую связь на близком расстоянии посредством похожих на звуковые волн. Если меня перевозят морем – пользоваться первым, морским, имитирующим дельфина, если машиной – вторым, под птицу, а вот в подвале – третьим, под мышь. Самый дальнодействующий сигнал – воздушный, до 20 км, а мышиный работает до 500 метров, зато увереннее преодолевает стены. Очень оригинально, никогда о таком не слыхала. Все приборчики представляли собой малюсенькие шарики, которые вкатили шприцем мне в руку, так что видно их не было, да и на ощупь едва заметны. Большим пальцем я должна была тереть себе между пальцами и таким способом слать сообщения, используя обычную азбуку Морзе – это если будет что интересного сообщить. А просто, для отслеживания, можно и без Морзе. Хорошо, в детстве я знала ее, сейчас только освежила знания. Впрочем, вряд ли она понадобится, вполне можно обойтись десятком основных сигналов – типа «внимание», «все нормально», «на помощь» и, конечно, пришлось вбить в голову и спец-сигналы – как только обнаружу заложников или выйду непосредственно на главарей, – при этом в идеале наши должны ворваться туда с газосветошумовой гранатой. На мой вопрос «А что, нельзя выбрать место получше, чем между пальцами?» получила ответ в виде вопроса «а если тебя свяжут и привяжут?», после чего старалась больше на эту тему не думать.

Предусмотрен был и вариант, что меня увезут на самолете, для этого по прибытии на место должна была использовать четвертый приборчик, он подавал сигнал на спутник, но включаться надо было очень осторожно, поскольку его легко засечь и тем самым раскрыть себя.

Напоследок я продемонстрировала, как овладела связью – передала несколько сообщений. И воочию увидела, как их принимает и запоминает небольшой прибор – приемник. Запомнила силу нажатий, необходимых для появления сигнала на нем. Очень интересно! Специально для меня принесли и отработанный шарик, сплюснувшийся в блин – чтобы я на ощупь правильно определяла, когда прибор отработает свой срок.

В полдень меня познакомили с «легендой» и ее живым носителем. Где только его откопали! Бывший моряк, похоже, небритый и неопрятный, худой, невысокий, явно не трезвенник, весь пропахший рыбой, для меня по имени Хэн. Не знаю, как его нашли и почему он решил нам помогать, мне было не до этого – это была уже не моя забота. Я только видела, что все вокруг вертелось под мое внедрение, люди профессионалы и знали, что делали.

Виктор подробно и нудно почти час (!) разжевывал нам все нюансы «легенды», которая получилась довольно складной и разумной – я не заметила в ней ни одного пятнышка. Ранним утром Хэн наткнулся на меня километрах в трех от берега во время рыбалки, втащил в моторку, еле откачал, я день была без сознания, он ухаживал за мной по мере сил. Почему сразу не отвез в больницу – не хотел лишних проблем, и так не в ладах с законом, вдруг не выживет его спасенная, да и вообще – он спас для себя, а не для других. Понравилась я ему. На следующий день, как только оклемалась, сразу спросила: – Где полиция?