Отпуск на халяву

Выпустили нас уже на следующий день. С моим лечащим врачом был серьезный разговор – она предупреждала меня о каких-то синдромах заложников, психологических проблемах, рекомендовала больше отдыхать… Знала бы, где я на самом деле была – придумала бы другой синдром – пленного! Но все мои проблемы были рассеяны, когда я увидела, где теперь буду жить: во-первых, моя комната оказалась рядом с Кэтриной и ее подругой – под негласной охраной, так сказать, а во-вторых, все мои шмотки были аккуратно и любовно расставлены по местам, причем в центре стола, как прежде, красовался мой натюрморт! Я кинулась к нему и проверила тайник – 500 долларов лежали на месте! Это согрело мне сердце и окрасило окружающее в розовые тона.

Перед обедом пришла, наконец, Майка – и мы, как и прежде, потопали кушать. Распорядок остатка дня соблюла тоже, как и прежде. Но… В том-то и дело, что не «как прежде»: я изменилась. Это я поняла уже к вечеру. Весь мир вокруг стал другим!

У меня пропало желание что-либо делать вообще. Не было сил даже руку поднять, не говоря уж о тренировках. Постоянно ныла спина, легко подергиваясь от резких движений. Не хотела и читать книжки, общаться с людьми, рисовать свои никчемные картины. Показались смешными и жалкими потуги нас, жильцов этого острова, изменить свою жизнь, делать что-то с собой – зачем? – все равно при возвращении в свой мир все вернется на круги своя. А что хотела? – А ничего. Ни-че-го! Лежать на кровати, кушать и не думать. А ночью взяла свой матрасик с постелью и завалилась к своей палочке-выручалочке – к Кэтрин, потому как НЕ МОГЛА спать одна: мне было страшно. Вдруг накатывал волной леденящий душу страх, впивался в сердце – аж дышать не могла, и отступал, чтоб потом снова вернуться. Чудилось, вот-вот появиться в окне рожа с рыбьими глазами – его же не убили, он ускользнул! И ощущала кожей, как на меня падают, падают… О нет! Не могу больше! – вскочила и побежала к комнате Кэтрин.

Объяснять ей ничего не пришлось: – Я тебя ждала. Не переживай. Это пройдет – поверь мне. – Так она меня встретила ночью и помогла устроиться спать рядом с собой – она на кровати, а в промежутке между ее кроватью и стеной – я на матрасике. Пришлось ей почти всю ночь не только держать меня за руку, но и слушать мои крики, как она рассказала утром.

По поводу моего нежелания что-либо делать тоже высказалась резко и категорично: – Не давай этим гадким чувствам власти! Гони их прочь! Борись, иди против твоих новых мыслей, делай все наоборот. Иначе пропадешь.

В общем, напугала еще больше. Хорошо хоть, не гнала по ночам, позволяя мне спать на полу рядом с ее кроватью.

Сделав неслабое усилие над собой, я с трудом продолжила прежний режим – зарядка, щадящие спину тренировки, процедуры лечебные, мольбертик, – но без желания, а исключительно силой воли. И только этим своим состоянием я объясняю последующее свое поведение. Это я насчет Джона…

Американец, можно сказать, стал моей тенью. Куда я – туда и он. Первые дни была рада этому и поощряла – но не потому, что он мне нравился как мужчина женщине, а исключительно в интересах решения своих психологических проблем. А потом привыкла. Он не надоедал, не липнул, просто мы вместе хорошо проводили время. Понимали друг друга без слов. Одна бы я еще долго не решилась плыть к маяку напрямик, через бухту, как делала раньше – давало знать мое продолжительное пребывание в море на грани фола. А с ним сделала это очень просто, даже не задумалась – проплыла легко туда и только тогда поняла, что переступила через себя и в результате, действительно, вернулась к себе – как и говорила немка. Я сделала это, и совсем было не страшно! – и теперь плавание стало опять наслаждением, как и раньше.