Отпуск с папой

– То есть? – растерялась я.

– Я просто хотел узнать, что она там делает. Кому подчиняется?

Что ему нужно от Марлен? Я ответила не сразу:

– Никому. Это ее пансион.

На секунду мне показалось, что он испугался. А потом улыбнулся:

– Вот как. И сколько же ей лет?

Заход солнца начался без меня.

– Пятьдесят один. Еще есть вопросы?

Теперь Йоханн и в самом деле испугался.

– Ты неправильно поняла, – схватил он мою руку. – Ты не знаешь, у них не было никакого слияния?

Я отняла руку.

– Ты ошибаешься, Кристина, я не интересуюсь Марлен де Фриз. Об этом просил узнать один мой друг. Он пару раз здесь ночевал, ну и положил на нее глаз. Ко мне это не имеет никакого отношения. Иначе я не сидел бы здесь с тобой и не трепался о всяких глупостях.

Он улыбнулся, я растаяла и увидела, как низко уже село солнце. Йоханн еще сильнее прижался бедром и провел пальцем по моей шее. Несколько минут я ощущала только его прикосновения и влюблялась все безнадежнее. Он придвинулся ко мне поближе и спросил:

– А ты живешь одна?

Я кивнула, это было уже серьезно.

– Да, почти три года. А ты?

– Я тоже. Собственно, я ищу квартиру в Бремене. Пока я живу еще…

Его откровения прервал мобильный. Я вздрогнула, Йоханн тоже, но все-таки ответил на звонок:

– Да, алло?

Ненавижу людей, которые не представляются по телефону. Лицо у него стало напряженным. Слушая, он выпрямился и убрал руку со спинки моего стула.

– Послушай, я же сказал, что позвоню, когда узнаю. Пока ничего не могу сообщить, дай мне немного времени. Я же не занимаюсь этим изо дня в день.

Женский голос на другом конце провода звучал громко, так что я слышала обрывки фраз: «…на тебя положиться» и «…в конце концов, у тебя семья».

Йоханн, похоже, заметил, что я тоже слушаю, и встал.

– Как бы там ни было, ты не вовремя. Я позвоню завтра… только, пожалуйста, не обижайся. Ну, до скорого.

Он снова сел, а я махнула официантке:

– Счет, пожалуйста.

– Кристина, посиди еще. Боюсь, возникло недоразумение. Каждый раз, когда мы встречаемся, мне звонит моя тетя.

«Конечно, тетя-мышка», – подумала я, пытаясь обуздать свои растрепанные чувства.

– Я понимаю, Йоханн, к тому же ты можешь говорить по телефону с кем хочешь. Мне нужно идти, завтра снова работать, и, как ты знаешь, у меня есть еще папа.

Подошла официантка.

– Посчитать вместе?

– Да.

Йоханн вытащил из кармана джинсов бумажник и протянул девушке купюру. Я позволила ему заплатить, мне это свидание и так стоило много нервов.

Нам нужно было в одну сторону, смешно идти порознь. Мы шли молча, я чувствовала на себе его взгляд, но не испытывала никакого желания задавать вопросы, ответы на которые не хотела слышать. Не доходя до пансиона, он внезапно остановился и крепко взял меня за локоть.

– Погоди.

– Да?

– Мы же не хотим встретить твоего отца, правда?

– Боишься?

Он озадаченно посмотрел на меня:

– Твоего отца? Нет. Просто подумал, что тебе придется дискутировать с ним на тему сигарет и мальчиков.

Он засмеялся. Я – нет. Мне было грустно. Он заметил это и положил руку на мое плечо.

– Послушай, мне нужно уладить кое-какие дела, о которых я не хочу сейчас говорить. И независимо от этого я чуть-чуть влюбился и хотел бы узнать тебя ближе. И одно с другим никак не связано. Понимаешь?

Я, разумеется, не понимала, но у него были такие карие оленьи глаза, эротический голос, красивый рот, и от него так чудесно пахло. В общем, я к нему прижалась.

– Все в порядке. Может, завтра вечером удастся вместе искупаться.

Он поцеловал меня сначала нежно, потом долгим поцелуем в губы. Вблизи в его карих глазах были заметны золотистые крапинки.

По дороге к дому я успокаивала себя мыслью, что у милашки Нильса наверняка тоже есть какие-то тайны. Ну и что? Ведь это же лето, в конце концов.

Я с облегчением обнаружила, что вернулась первой. Свидание с Йоханном продлилось недолго. Еще не было и одиннадцати. Чистя зубы, я отгоняла дурные мысли и пыталась сосредоточиться на золотистых крапинках и поцелуе. Поскольку я порядочно устала, мне это удалось, и я отправилась в постель.

Держась за руки, мы с Йоханном бредем вдоль берега моря. Поблескивает вода в лучах заходящего солнца, тихо накатывают волны, мы говорим о том, где хотели бы жить: на Нордернее, на Зюльте, в Гамбурге или на Мальдивах? Йоханн опускается на одно колено, чтобы поднять какую-то особенно красивую сердцевидку, я медленно иду дальше. Вдруг раздается трезвон велосипедного звонка. Я оборачиваюсь и с ужасом вижу, как Гизберт фон Майер давит моего суженого велосипедом, вырывает из его рук сердцевидку, протягивает мне и кричит своей фистулой: «Ты едва не совершила страшную ошибку! Но я пришел, чтобы тебя спасти».

Я проснулась в холодном поту как раз в тот момент, когда папа, насвистывая, входил в дом. Я даже узнала строчку из Марианны Розенберг: «Марлен, одна из нас должна уйти…»