Отпуск с последствиями

Неверное, Князев действительно думал, что это может ее утешить. Но все вышло наоборот. Катя поежилась. Иван Савельевич это заметил. Вздохнул. Бросил на нее задумчивый взгляд из-подо лба.

– Я не думаю, что вы ее обидите, Иван Савельевич.

– Тогда что вас волнует? Серьезность моих намерений? – Ну, вот! Опять… опять уголок его губ ушел немного вверх и влево.

– Ну, какая серьезность? Ей девятнадцать всего. Что в этом возрасте может быть серьезного?

– Насколько я знаю, примерно в этом возрасте вы Жанну родили, – справедливо заметил Князев и улыбнулся чуть более естественно. Так, что Катя почти поверила этой улыбке.

– Да… Но это когда было? Сейчас все не так. Приоритеты совсем другие. Жизненные ценности. Она же… Господи, она сама не знает, чего хочет от этой жизни. Вы это понимаете? Сейчас ей хочется одного. Завтра – другого. А послезавтра – третьего. Жанна хорошая девочка, добрая, но незрелая, понимаете? Что у вас может быть общего?

– Нет, это даже занятно. Я, конечно, догадывался, что вы будете искать недостатки. Но полагал, что их вы припишете мне, а не собственной дочери.

– Я не ищу недостатки! Я боюсь, что потом, когда туман рассеется, вы поймете, что вас ничего не связывает. Кроме секса – в вашем случае. И волнующего ощущения новизны – в ее. И тогда будет больно. Всем. Конечно, если речь идет о чем-то серьезном.

– Я думаю, мы справимся.

Катя могла бы поспорить, но… Понимала, что если сейчас выступит жестко против, лишь испортит отношения с дочерью. Жанка была слишком своенравной. И упертой. С другой стороны, Катя вообще не понимала, как теперь быть. Все как-то навалилось. Сразу со всех сторон. Она ужасно себя чувствовала. Просто… ужасно. Казалось, мир, который она с таким трудом собрала по кусочкам, дрогнул и стал опасно раскачиваться.

– Я не знаю, что сказать, – призналась честно.

– Вот ничего и не говори, – сказала Жанка, вплывая в комнату. Знать, что твой ребенок, пусть даже взрослый и совершеннолетний, был только что с мужчиной, было до ужаса неловко. Как? Когда она повзрослела… настолько? Ее маленькая глупая девочка. В носу все сильнее щипало.

– Не буду, – пообещала Катя.

– Эй! Мам! Ну, ты чего? Ничего плохого ведь не случилось.

Наверное, Жанке и впрямь так казалось. В начале пути мы всегда чувствуем эйфорию. А вот финал у каждого чувства свой. Как она переживет его? Как придет к нему? Ее девочка…

Может быть, Кате стоило ударить кулаком по столу. И потребовать, чтобы Жанка прекратила встречаться с Князевым. Но сама остро переживая влюбленность, Катя понимала, что ничего… абсолютно ничего хорошего из этого не выйдет. Как можно запретить любить? Ведь это все равно, что запретить дышать. Потребовать можно. Но выполнить нельзя.

– Ничего. Я просто ужасно по тебе соскучилась. Иди сюда…

Жанка скосила взгляд на Князева и птичкой влетела в Катины объятья.

– Я тоже соскучилась! Ужасно. А хочешь, мы с тобой куда-нибудь сходим? Или дома вечеринку устроим! Позовем всех-всех… М-м-м? Что скажешь?

– Можно. Только не сейчас. Я едва не падаю от усталости. Да и нога…

– А что с ней? – Жанка отстранилась, разглядывая Катину многострадальную конечность. Вот ведь – Князев сразу ее хромоту заметил. А Жанна вообще не обратила внимания.

– На ежа наступила.

– О господи! Наверное, тебя нужно обследовать. Ваня сможет договориться… Да, Вань? – Жанка обернулась к Князеву. Подумать только. Она его называла по имени!

– Нет! Ни о чем не надо договариваться. Мне оказали всю нужную помощь. Осталось отлежаться.

– Ну, раз моя помощь не нужна, я, наверное, пойду. – Князев бросил взгляд на часы. – Дел по горло.

Глава 16

Кате понадобился не один день, чтобы прийти в себя. Чтобы заново привыкнуть к шуму и спешке большого города, в котором она родилась, росла и взрослела. В котором знала каждую улочку, каждый закуток. В котором все ей было знакомо до боли. А теперь будто бы стало чуждо. И возможно, поэтому Катю не покидало ощущение дежавю. Да, с ней вроде бы это уже когда-то происходило – и этот город, и эта жизнь. Вроде бы… Но не точно. 

Да и свое возвращение она представляла совсем не так. Думала, они с Жанкой друг от друга не скоро отлепятся. Даже взяла две недели отпуска, чтобы побыть с дочкой. Но с таким же успехом Катя могла этого и не делать. Жанке было совсем не до вернувшейся из дальних краев матери. Она была вся в любви. Катя, только-только пережившая нечто подобное, как никто её понимала. А потому нисколько не обижалась. Лишь вздыхала, провожая дочь на очередное свидание. И глотала готовые сорваться с губ слова. Связь Жанки с Князевым ее немного пугала. А впрочем, нет! Не так. Пугала сильно. Но Катя так же понимала – что бы она сейчас ни сказала, какие бы аргументы ни привела, дочь, находясь в острой фазе любовной горячки, ее не услышит.

– Мам, ну, ты скоро?! Я тебя уже полчаса жду!

– А я тебя ждала девять месяцев. А потом еще десять часов рожала, – усмехнулась Катя.

– И как оно? – неожиданно посерьезнела Жанка, вглядываясь в глаза матери.

– Что именно?

– Рожать.

Катя медленно отложила тюбик помады. Сглотнула, прежде чем выдавить из себя: